Книга Ночная радуга, страница 220 – Жанна Володина

— Наташа! — щуплый Никита забирает расстроенного ребенка из рук жены. — Тебе будет стыдно, когда ты поймешь, как неправа!

— Бесстыжая она, а стыдно мне? — уточняет Наташа, дрожа от гнева.

Мне понятно, что Наташа ревнует. Ревнует своего мужа Никиту ко мне. И даже почти уверена, что между нами взаимные чувства. Факт занимательный, но неправдоподобный. Хотя… В течение первого года жизни на прием ко мне с сыном приходил только отец. Уверена, эту маму Наташу я вижу впервые. Как объяснить этой женщине, что она ошибается, ума не приложу… Охрану звать — доводить ситуацию до абсурда. Да и охранники в нашей поликлинике — анекдот.

— Я зову охрану? — негромко спрашиваю я у мужа Наташи.

— Господи! Что вы? Нет, конечно! — восклицает он и тащит жену из кабинета. — Это недоразумение. Вы извините, Валерия Ильинична!

Хлопает дверь, и пару минут я сижу в странной и глупой тишине. Что это было? Дверь хлопает снова: в кабинет возвращается отец Добрыни.

— Валерия Ильинична! — расстроенно говорит мужчина, по-женски заламывая руки. — Простите, ради бога! Наташа приехала так внезапно… Я не ожидал… Я один воспитываю Добрыню последние полгода. Ей кто-то напел, что я и вы… Простите… Она вернулась — и вот…

— Хорошо! — быстро соглашаюсь я. — Я вас всех прощаю. Записывайтесь на прием еще раз, а сейчас и вы меня извините. Очередь…

— Да-да… — мямлит странный посетитель, мелкими шагами отступая спиной к двери.

Хлопает дверь, и я даю себе еще пару минут на то, чтобы прийти в себя. Спектакль окончен? Дверь хлопает снова: в кабинет возвращается мать Добрыни.

— Если еще раз я увижу тебя возле моего Никиты… — зловеще угрожает она с порога, сражаясь за дверной проём с мамой следующего пациента.

— Наталья… — беру со стола медицинскую карту ребенка и заглядываю в нее. — Простите, Наталия Антоновна. Прошу вас, дайте мне возможность вести прием, иначе…

— Иначе я вызову полицию! — громкий окрик заставляет Наталию обернуться, а меня обрадоваться.

Есть шанс начать приём. Это Ксения Геннадьевна, заведующая поликлиникой, явившаяся вместе с охранником мне на помощь, хотя, скорее всего, на крик.

— Водевильв честь возвращения в родную поликлинику? — иронизирует Ксения Геннадьевна. — Давненько не было. Я уже и забывать стала, как на вас некоторые мамаши и папаши реагируют.

— Простите, — искренне отвечаю я на ее шутку. — Я и сама стала забывать.

— Работайте! — бодро отвечает заведующая, и приём начинается.

— Добрыня Никитич? — хохочет Сашка, с которой мы встречаемся около пяти часов вечера в кофейне. — Серьезно?

— Более чем, — смеюсь и я.

— Это знак! — торжественно объявляет Сашка, отправляя в рот кусочек торта «Черный лес», и закрывает глаза, мурлыкая от удовольствия.

— Знак того, что мальчик вырастет богатырем? — спрашиваю я.

— Вселенная напоминает тебе о твоем Никите! — крутит пальцем у виска моя подруга. — Мы же слушали с тобой аудиолекцию по эзотерике. Помнишь? Это знак!

— Я помню, — послушно киваю я, получая от торта не меньшее наслаждение. — Надо считывать знаки Вселенной. Они повсюду.

— Повсюду люди твоего отца и твоего Верещагина! — эмоционально шепчет Сашка. — Мы как нелегалы какие-то в родном городе!

— Верещагина? — выдавливаю из себя я, похолодев от сказанного только что и ошпарившись надеждой одновременно. — Где?