Книга Ночная радуга, страница 171 – Жанна Володина

— Рэм выпил, Ирина не справиласьс управлением. Она вообще не любила водить, и опыт вождения у нее был очень скромный, — тихо, как-то подслеповато прищурившись, словно скрывая мысли, отраженные во взгляде, отвечает Таисия Петровна.

И так у нее это получается просто и искренне, что я немедленно верю.

— Ты врешь от страха или с какой-то корыстной целью? — говорит Никита, в отличие от меня, видимо, не поверивший родной матери. Он не дает ей опомниться. — Ты чего-то боишься? Кого-то?

— Тебя, — шепчет мать сыну. — Ты же во всем опять обвинишь меня.

— Не переводи разговор на другую тему, — настаивает Верещагин, сжав мою ладонь. — Дядя Рэм и тетя Ирина…

— Я не знаю! — почти кричит Таисия Петровна, и я вздрагиваю от неожиданности. — Я мало что знаю! Алексей сказал, что нельзя пугать Маргариту. Нельзя вызывать нездоровый интерес к нашему бизнесу! Это были девяностые! Начало девяностых!

— Уточни, что именно ты не знаешь, — в голосе Никиты легкое отчаяние и глубокое разочарование, он еще крепче сжимает мою ладонь.

— Илья, Коля, Алексей… были раздавлены случившимся! Каждый из них мог быть под подозрением! Это несправедливо! — крики женщины привлекают внимание прислуги. Молодая женщина, убирающая особняк, заглядывает в гостиную, но тут же исчезает, остановленная охранником Михаилом, быстро примерившим постное выражение лица и понимающе кивнувшим Верещагину.

— Что с ними случилось? — настаивает Никита. — Мама!

— Они отравились, — уронив голову на руки, стонет Таисия Петровна. — Ирина что-то там перепутала в специях. Их слишком поздно нашли. Твой отец так мучился от мысли, что их можно было спасти! Но кто ж знал, что с ними случится такая нелепость?!

— Если всё так, то зачем скрывать? — чувствуя нарушение логики в собственных внутренних размышлениях, осторожно вмешиваюсь я в диалог матери и сына и так же осторожно продолжаю, отлично понимая голый цинизм того, что сейчас скажу. — Отравились и отравились. Так, к сожалению, бывает. Или у следствия были сомнения? Следствие вообще было?

— Я повторюсь! — резко вскидывает голову женщина, глядя на меня так, как смотрят на крайне неприятного тебе человека. — Это были девяностые. Беспредел и в бизнесе, и во власти.

— Это ведь не главная причина? — мягко спрашивает Никита, садясь на подлокотник моего кресла и обнимая меня за плечи,явно демонстрируя матери, что с выбором тона и взгляда для меня она перестаралась.

Таисия Петровна смотрит на взрослого сына мокрыми глазами и начинает быстро говорить, словно боится, что ее сейчас перебьют или она сама передумает:

— Если это было отравление, а не несчастный случай в быту, то… То это было третье покушение на жизнь Рэма Ковалевского только за тот последний год. И удачное. Один конкурент в бизнесе был очень заинтересован в том, чтобы разорить или посадить любого из четырех друзей. Если бы не покровитель из МВД… Сел бы Верещагин. Сначала дело об отравлении фабриковали на него.

— Покровитель? — подсказываю я, искренне пораженная рассказом.

— Покровитель был у Ильи. Ильи Романовича Вяземского, — неприязненно смотрит на меня Таисия Петровна. — Еще по его старому бизнесу в Питере. Он всех и вытащил. Он же и придумал версию автокатастрофы. Тогда это было несложно, тем более для человека его уровня. Ковалевских и хоронили в закрытых гробах. Якобы обезображены аварией и пожаром после нее. На самом деле они были просто… синие… Их кожа была синей. Такая особенность отравления.