Онлайн книга «Ночная радуга»
|
— Обязательно! — широко улыбается молодой человек и, весело подмигнув мне, идет за Верещагиным на второй этаж. — Можем потереть друг другу спинки! Резкий невежливый ответ Верещагина, приправленный неприличным ругательством. Довольный громкий смех Андрея с легкой, но прекрасно ощущаемой мною перчинкой досады. — Куда подавать завтрак? — любезно и хладнокровно спрашивает мою спину Виктор Сергеевич. — Вы жадина! — злобно констатирую я, разворачиваясь к нему лицом. — Мне так нужна была сковородка! — Она вам не пойдет! — охранник слегка кланяется, тепло улыбаясь. — У наших сковородок ярко-красные ручки. Это моветон. Так в гостиной или на кухне? — Я могу позавтракать в своейкомнате? — прощупываю я минное поле, ища безопасный проход. — Нет, — мягкий, но уверенный ответ. — Вообще не завтракать? — снова пытаю счастья. — Категорически нет! — от мягкости в интонации не остается и следа. — Скромный выбор, — упрекаю я мужчину. — Могу предложить еще зимний сад, — утешает меня Виктор Сергеевич. — Вам там понравится. — Но завтракаю я с… мужем и гостем? — вздыхаю я. — Так точно! — соглашается с моей версией охранник. — Советую привести себя в порядок и спуститься в зимний сад. Горячий душ расслабляет скованные раздражением мышцы, слабый напор практически усыпляет. Хочется снова лечь в постель и доспать хвостик утреннего времени. Вот сейчас лягу и засну. Что они мне сделают? Разбудят, оденут и силой за стол посадят? Конечно, нет! Чтобы не уступить неприятному малодушно трусливому порыву так и сделать, резко усиливаю напор и включаю холодную воду. Прохладная вода напоминает мне о необходимости прохладного же отношения к происходящему вокруг. Откуда столько эмоций? Ну, разбудила меня раным-рано малахольная великовозрастная, почти пожилая девочка Рита… Ну, пытались если не убить, то покалечить друг друга два взрослых мальчика… Ну, не нашла я еще способ окончательно «уйти» от мужа… И что? Я жива, здорова, охраняема. Меня не бьют, не насилуют, не держат в подвале или на чердаке. Левый локоть тут же откликается, возмущенный легкой болью. Как это не бьют? На коже два красных пятна — последствие жесткого захвата. К вечеру станут синеватыми и только за несколько дней через зелень и желтизну доползут до долгожданной бледности. Может, с помощью отцовских юристов начать уголовное дело о домашнем насилии? Такое семейное событие — удар по любой репутации. Злобно ухмыляюсь своему отражению в зеркале, еще раз разглядывая пятна. Я вообще не помню у себя такой улыбки… Долго расчесываю волосы: после вчерашней прически в стиле Бохо они вьются, и толстая слабая коса, которую вяжу сегодня, из-за этого кажется еще толще. Открываю платяной шкаф: все мои вещи здесь. Нервный смешок сопровождает выбор одежды для «светского» завтрака. Они что? Так и будут перетаскивать мои вещи из дома отца в дом матери Верещагина, потом в «нашу» квартиру, теперь в «наш» дом? Представила свой удачный побег: я быстро бегу по темной ночнойдороге в сторону от дома, освещая себе путь фонариком телефона, а за мной так же быстро и деликатно бежит в некотором отдалении Виктор Сергеевич с двумя огромными чемоданами. Надеваю темно-синие узкие брюки капри и серую шелковую блузку с воротником стойкой и длинными рукавами. Серебряные лодочки на широком высоком каблуке придают уверенности и торжественности моему «домашнему» виду. Хочется быть строгой и равнодушной. Очень хочется. С удивлением ловлю себя на противоречии: буду тратить энергию на демонстрацию равнодушия. Приехали… |