Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 256 – Жанна Володина

- Это логично, обоснованно и ожидаемо, - вздыхает Михаил Аронович, кутая меня в шотландский плед. - Только это не должно вас пугать.

- Почему? - спрашиваю я по-детски, чувствую себя защищенной под этим старым пледом в этом, похожем на дворец, великолепном кабинете.

- Потому что это вызвано не эгоизмом, а обстоятельствами и любовью, - гладит меня по голове мудрый старик. - И это очень важно, Варя! Мотивы наших поступков, выбор средств для достижения цели.

- Все средства хороши? - догадываюсь я, тут же расстроившись.

- Вовсе нет! - возмущается Михаил Аронович. - Просто Максим не пойдет на сговор с совестью, как бы это ни выглядело со стороны. И дело вовсе не в кристальной честности. Я за свою долгую жизнь не встретил ни одного человека, обладающего таким великолепным достоинством. Уверяю вас, когда о человеке говорят, что он кристально честен, всегда преувеличивают.

- Я понимаю, - соглашаюсь я с ним, - совесть нужна обычному человеку, а не человеческому идеалу. Зачем идеалу совесть?

- Я вам больше скажу. Иногда, чтобы справиться с тенями, надо самому стать тенью. Хотя ханжи и теоретики, никогда не попадавшие в ситуацию подобного выбора, будут пафосно кричать вам, что надо тащить проклятые тени на свет, - начинает заметно волноваться мой старый друг. - Не верьте, моя дорогая девочка! Легко советовать попавшему в капкан зверю не ходить на прогулку в лес, когда тому уже перебило лапы. Заметьте, как много советчиков в любви - все знают, как любить правильно. Много советчиков и в выборе - это те, кому не надо выбирать самому.

- Вы меня агитируете за советскую власть? - шучу я, используя старую папину шутку.

- Я вас предупреждаю, - просто отвечает Михаил Аронович. - Но боюсь напугать, поэтому стараюсь объяснить каждое слово, каждый его смысловой оттенок.

- Объяснить что? - трясу я кудрями. - Что Максим не перенял волчью натуру своего отца? Я это и так понимаю сама.

Михаил Аронович странно смотрит на меня и грустно улыбается:

- Не понимаете. Не потому что наивны. Не потому что доверчивы. А потому, что раньше не сталкивались с тем, каким Максим может быть, а иногда и должен быть.

- Каким? Жестким и злым? - спрашиваю я совершенно спокойно. - Это не страшно, поверьте.Есть вещи пострашнее.

- Есть, - соглашается врач. - Вам, филологу, ближе и понятнее переносный смысл, метафоры, символика, аллегории. Так вот. То, вернее, тот, кто пострашнее, - это совсем не Константин Витальевич. Он себе льстит. Это не он Серый Волк.

- А кто? - хочется, как в детстве, залезть под одеяло с головой, там, в этой норке, не страшны серые волки.

Михаил Аронович снова гладит меня по голове:

- Настоящий волк в вашей сказке - это... Максим.

Прочитав в моих глазах все: от недоверия до возмущения - старик продолжает говорить скрипучим старческим голосом, словно читает внучке сказку на ночь:

- Но это другой волк. Сильный, голодный. Волк-однолюб. Вы же знаете, что волки, как и лебеди, создают себе только одну пару и на всю жизнь. Парадокс, Варенька, но собака - любимейшее человеком существо, очень, как бы это сказать, свободное в парных отношениях. А волк не может себе этого позволить. Он почти не приручается и не поддается дрессировке. Вы видели в цирке волков? Львы, тигры, пантеры, леопарды. Но не волки.