Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 255 – Жанна Володина

- Жесткий? - удивляюсь я такой характеристике. - Максим - очень выдержанный и  спокойный человек, но совсем не жесткий. Вот его отец...

- Отец Максима? Константин Витальевич? - быстро переспрашивает Михаил Аронович.

- Да. Вы знаете, мы с ним сегодня днем... обедали вместе, - рассказываю я, не собираясь, конечно, сообщать доброму старику о теме и о содержании нашего со свекром разговора. - И его интерпретация сказки о Сером Волке и Красной Шапочке навела меня на мысль о том, что некоторые люди, действительно... настоящие волки.

Старик пристально смотрит на меня, хочет что-то сказать, но не перебивает.

- Мне так жаль Максима, - слезы копятся у меня в глазах, закрывая их солеными линзами.

- Ну, милая моя, жалость - это не то чувство, которое ждет от вас любящий муж, - поучает меня добрый мой Михаил Аронович.

- Я не этого Максима жалею, а того, маленького, оставшегося без матери, - у меня уже течет из носа и чешутся глаза. - Того, который боготворил отца, обманувшего его. Того, который чуть непотерял мать из-за отцовского малодушия и трусости. Помните, у Булгакова? Трусость - самый страшный человеческий порок.

- Помню, - задумчиво говорит Михаил Аронович. - Дело не в трусости. Вернее, не только в ней.

- А в чем? - хмыгаю я носом. - Малодушие и трусость - это его собственные слова.

- В эгоизме. Простите за заочный диагноз, но, основываясь на собственном опыте и редких, зато многолетних наблюдениях за Константином Витальевичем, позволю себе сказать, что здесь дело не только и не столько в себялюбии и своекорыстии, сколько в иррациональной форме удовлетворения личных интересов, - замечает старый врач. - Под это удовлетворение подведены не только личная идеология, но вся система его ценностных ориентиров.

- Это оправдывает его действия? - удивляюсь я.

- Это их отягощает, - констатирует Михаил Аронович. - И должен вам заметить, отчасти Максим Константинович - сын своих родителей, как и все мы.

Моя фантомная боль возвращается легким головокружением. Мама. Смогла бы я так, как она? Выбрать мужчину, а не ребенка? У меня нет ответа на этот вопрос.

- Максим совсем не похож на своего отца, - кидаюсь я на защиту мужа. - Он добрый, внимательный, чуткий...

- Многие поспорили бы с вами, милая, но вы говорите совершенно правильно. Он именно такой, ваш Максим. Для вас, - улыбается Михаил Аронович. - А большинство людей, его знающих, просто не поверили бы вам и вашим друзьям.

- Почему? - искренне недоумеваю я, не понимая подтекста, предлагаемого для расшифровки старым врачом.

- Варенька, - осторожно начинает Михаил Аронович, - как ваш старый друг, почти дедушка, я должен вас предупредить, предостеречь и, как бы странно и противоречиво это ни звучало, успокоить.

- Не понимаю, - бормочу я. - Что вы хотите этим сказать?

- Только то, что Максиму очень повезло - он встретил вас в тот самый момент, когда мог совершенно ожесточиться и, я бы сказал, уподобиться своему отцу. Смею предположить, что Константин Витальевич воспитал, нет, не воспитал - вырастил себе достойного во всех смыслах преемника. Имеющего все достоинства отца, умеющего безжалостно пользоваться всем арсеналом его возможностей и способностей воздействовать на людей и обстоятельства.

- Это плохо? - замираю я, вспомнив, как Максим признавался мне в том, что использовал всвоих, не понятных мне интересах и отца, и Настю, и, как оказалось, меня.