Книга Триумф поражения, страница 100 – Жанна Володина

— Я вижу, — спокойно отвечает ей Холодильник, глаза которого по-прежнему отражают черную бездну.

— Потанцуем? — кокетничает Светлана, вцепившись в локоть жениха, почему-то перенесшего дату свадьбы.

— Ты знаешь, что я не люблю, — брюзжит Холодильник.

Пробираюсь к дверям.

— Вы куда?! — рявкает Холодильник. — Вы недослушали мое последнее распоряжение.

— Как раз дослушала, — уверяю я его. — И пошла выполнять.

Фиолетовую мини-юбку и черную атласную блузку с запахом я нахожу быстро. Желание выбесить Холодильник меня пугает, но не останавливает. Трачу время на переделку прически: распускаю волосы и тщательно их расчесываю.

Когда в новом наглом образе я спускаюсь в кафе. то вижу танцующих медленный танец Светлану и Холодильника. Рассеянный отрешенный взгляд Холодильника бродит по залу и останавливается на мне.

Фиолетовая юбка играет свою роль просто безупречно: расслабленная ладонь Холодильника на талии Светланы резко сжимается в кулак, лицо каменеет. подбородок становится еще квадратнее. глаза загораются бенгальскими огнями.

Димка усмехается. Костик потирает руки, Римма Викторовна охает и только Дарья Владиленовна по-матерински нежно смотрит на меня и на Александра Юрьевича и почти хлопает в ладоши.

Встречаюсь глазами с губами Холодильника. которые говорят одно слово. прекрасно читаемое даже издалека: "Убью!"

Ревнивцы не нуждаются в поводе:

они часто ревнуют совсем не по поводу,

а потому что ревнивы.

Уильям Шекспир

— А он? А ты? А он? Да ладно! Вот фрукт! — короткие реплики моей подруги Ленки время от времени прерывают мой эмоциональный рассказ о вчерашнем празднике в агентстве.

Вечер праздничного дня мы проводим вместе: сидим на моей кухне и допиваем розовый брют. который не лез мне в рот вчера. А сегодня ничего — третий бокал заливается легко и бодро.

Вчерашний вечер стал для меня настоящим потрясением и новым уровнем наших странных. паранормальных отношений с Холодильником. Считав с уст Хозяина "Убью!", я криво улыбнулась (от страха), гордо выпрямилась (от злости) и плавно прошествовала (от безысходности) к своему столику, за которым сидела с Димкой и Костиком.

— Восхищен! — зубоскалит Димка, измеряя наглым взглядом длину моих ног и оценивающе присвистывая.

— Я предполагал, что они длинные и стройные, — задумчиво тянет удивленный Костик. — Но одно дело думать, другое — видеть! Я в ауте!

— И мы оба — трупы! — испуганно констатирует Димка. поймав выражение глаз Холодильника. — Срочно делаем скучающие лица! Пошла ты со своими ногами, Симонова-Райская!

— Куда? — шиплю я, деланно улыбаясь.

— На все четыре стороны! — искренне отвечает Димка. — Я профессиональный трус! Мои кубики на прессе — детский сад против кулаков Хозяина.

— До его кулаков дело вообще не дойдет! — картинно паникует Костик, для храбрости выпивая рюмку текилы. — Нас вырубит одним ударом его охрана. Ты Нинкиного Евгения видел?

— Он не мой, он Холодильника! — слабо протестую я, опасаясь смотреть на Хозяина.

— Правильно, не смотри! — нервно хихикает Димка. — Он жжет напалмом. Мы уже не в счет. Но и от тебя горстка пепла должна остаться. Как там в детстве говорили? Ноги выдернет и спички вставит! Гарантирую!

— Я бы тоже выдернул! — неожиданно подцакивает пьяненький Костик. — Смотри, Прохора Васильевича на твоих ногах заклинило. Мои айтишники все теперь твои рабы.