Книга Триумф поражения, страница 103 – Жанна Володина

— Я добивалась свободы! — гордо трясу распущенными волосами. — И я ее добьюсь! Отзывайте своего Евгения и дайте мне возможность работать так, как я привыкла. Одеваться так, как мне хочется. Целоваться с тем, кто мне нравится.

На слове "целоваться" руки Холодильника дергаются. Музыка заканчивается, но вместо того, чтобы вести меня к моему столику, Александр Юрьевич, клещами держа меня за локоть, с невозмутимым выражением лица ведет меня мимо моего столика в фойе, а оттуда клифту. Торможу всеми конечностями, вцепившись в лацканы его пиджака.

— Отпустите! Что вы делаете?! Нас все видели!

— Мы просто поговорим о вашей манере одеваться, — ворчит невозмутимый Холодильник.

— Просто поговорим? Вы обещали меня убить! — напоминаю я, тормозя ногами.

— Одно другому не мешает, — подтверждает Холодильник, легко преодолевая мое сопротивление. — Сначала поговорим, потом я вас убью.

— На лифте не поеду! — почти визжу я. — Вдруг он застрянет!

— Да пожалуйста! — фыркает Холодильник и тащит меня на лестницу.

Перед дверью кабинета Евгений, серьезный и молчаливый, как всегда. Встает по стойке смирно и молча смотрит на Хозяина, затаскивающего меня в приемную.

— Никого и ни при каких обстоятельствах! — сурово отдает команду Холодильник.

— Так точно! — по-военному отвечает Евгений, не удержавшись и отпустив взгляд на мои ноги.

— Отставить! — рычит Холодильник и буквально впихивает меня в кабинет. Здесь темно и прохладно. Александр Юрьевич включает свет и осуждающе смотрит на меня. Не на всю. Только на ноги.

Машинально одергиваю короткую юбку и натыкаюсь на ехидные слова:

— Вряд ли от этих судорожных движений она станет длиннее.

— Вы меня смущаете! — обвиняю я.

— Неужели? — почти смеется он. — Вас можно смутить? Скромные девушки думают об этом заранее.

— Вы намекаете, что я нескромна? — поражаюсь я. — Скромность не определяется длиной юбки.

— Зато от ее длины напрямую зависит мое настроение, — нахально отвечает Холодильник.

— Следите за Светланой и ее юбками! — говорю я, сложив руки на груди.

— Мне безразлична длина ее юбок, — хрипло говорит Холодильник. — Абсолютно.

— Вы загнали меня в угол! — огрызаюсь я, как крыса в мышеловке. — Но даже это не заставит меня уволиться или согласиться на ваше неприличное предложение.

— Что же в нем неприличного? — искренне удивляется Холодильник. — Мы взрослые совершеннолетние люди и можем делать все, что захотим.

— Замечательное ключевое слово — захотим! — кричу я. Что ж такое! Я с ним все время кричу. — А я не хочу!

Холодильник выбрасывает вперед руку и берет меня за шею, притягивая к себе.

— Вы лжете! — шепчет он. — Вам так же непросто, как и мне. Просто вы лучше справляетесь.

— С чем? — шепчу я в ответ.

— С чувством, с влечением, с тягой, невыносимойтягой, — шепчущие губы неумолимо приближаются.

— У меня нет никакой тяги, — из последних сил сопротивляюсь я этой самой тяге и его словам. — У вас мания, вожделение. Это страшная ошибка.

Руки Холодильника ложатся на мою спину, снова прожигая до голой кожи.

— Возможно, это лучшая ошибка в моей жизни, — серьезно говорит Холодильник и забирает в плен мои губы.

Мое сердце колотится так, что я слышу этот стук совершенно отчетливо. У меня впервые получается не застыть в параличе, а тут же оттолкнуть Хозяина.

— Вы хотели поговорить и убить! — тяжело дыша, напоминаю я. — Вернемся к моей одежде. Так что там с моей юбкой?