Книга Крепостная Эльза, страница 19 – Светлана Машкина

— Не бойся, никто не может войти в Священный круг просто так, — успокоил он меня. — Никто не может помешать вашей клятве, но не спеши её давать. Понимаю, тебя пугает неизвестность. Ты отправишься в имение к моему отцу.

То есть он меня ещё и не для себя забирает? Тогда вообще непонятно — зачем. Во всяком случае никакой достойной причины жертвовать ради меня дорогим элитным щенком я не вижу. Кроме внешности Эська не обладает ничем примечательным, если, конечно, не считать стервозный характер. Но боюсь, мой характер лорда интересует в последнюю очередь. Может, его папенька поставляет красивых девок ко двору? Помню, в истории Франции был такой случай. Девицы там не были крепостными, но и права голоса тоже не имели.

Так зачем меня хотят отдать отцу лорда?

— К нему в крепостной гарем? — невежливо спросила я.

Баронет вдруг фыркнул и громко захохотал:

— Лорд, вы точно уверены, что вам нужна именно эта девка? У нас и без неё достаточно красавиц. За щенка охотничьей собаки я готов вам отдать двоих девок. Соглашайтесь!

Лорд отрицательно покачал головой, но тоже улыбнулся:

— Эська, мой отец культурный и разносторонний человек, но того, о чём ты говоришь, в нашем доме быть не может. Это недопустимо. Как бы тебе объяснить?

— Да уж попробуйте как-нибудь, — вздохнула я. — Вдруг договоримся?

Брови лорда поползли на лоб. Что я такого сказала?

— Отец недавно возил маменьку на воды, в Интанию. Привёз новую идею и теперь решил устроить в поместье свой театр…

— Вы, лорд, её скоморохом, что ли, хотите заделать? — перебил его баронет. — Ой, зряшное дело! Была бы убогая или уродина какая — тогда да. Чем она может народ повеселить? Разве что спляшет, так сплясать вам любая может, дело нехитрое.

Лорд Вольтан поморщился. Баронет не видел его лица и продолжал распинаться на тему моей профнепригодности для развлечения благородных господ, но я, кажется, поняла, о чём говорил лорд.

В прошлые века у помещиков тоже была такая развлекалка — собственный театр. Актёрами были и крепостные, и вольные. Музыкантов нанимали, а режиссёром-постановщиком вполне мог выступить сам помещик. Прочувствовать свою значимость, поиграть живыми покорными куклами. Если пьеса не приносила ожидаемого успеха, актёров могли выпороть за плохое исполнение ролей.

И никого не волновало, что скучную постановку не сделаешь весёлой, а тяжёлую тягомотину — лёгкой, даже если ты играешь гениально. Провалилась пьеса — виноваты все, кроме бездарного помещика, который ничего не понимает в театральном искусстве.

— Я не актриса, я — крестьянка, — тихо ответила я Вольтану. — Не понравлюсь вашему батюшке — выкинет на улицу или продаст первому встречному.

— За это можешь не переживать, — сказал лорд. — Обещаю — если ты не подойдёшь для его труппы, просто останешься работать в доме. Может, маменька горничной возьмёт, или на кухне будешь помогать.

Или ты, лорд, к себе в спальню меня затянешь, и нарожаю я байстрюков. Да, грустно. Что делать-то?

Матушка прикрыла глаза, встала на колени и продолжала молиться. Зато у сестрицыглаза стали огромными, как плошки, она не сводила их с меня, ожидая развязки. Кузнец тяжело вздыхал, он явно жалел, что позволил своему единственному сыну польститься на мою красоту. Баронет нетерпеливо постукивал хлыстом по голенищу сапога, разглядывая меня с таким видом, словно перед ним заговорила деревянная лавка.