Книга Ключ к счастью попаданки, страница 4 – Светлана Машкина

Мотоциклист. Откуда он появился, я и сейчас не знаю, но летел как стрела. У меня не было ни единого шанса — он врезался в моё тело на полной скорости. Крик, боль и тишина.

Дальше — ничего.

Дальше я очнулась Ульянкой, красивой, но, кажется, не слишком счастливой девкой.

— Никак стонет? Феня, пойди глянь! — распорядился за стенкой Пекас.

Тонкая перегородка не скрывала никаких звуков. Я слышала, как Феня достаёт из печи варево, как раскладывает ложки, что-то наливает в кружки.

— Да что ей будет, Пекас, — проворчала недовольно Феня. — Стонет и стонет, весь день стонет, и чего теперь? — Иначе как-то, — заволновался Пекас и сам заглянул в закуток.

Я прикрыла глаза, задышала ровно и тихо. Эти двое — мой единственный источник информации. Повезло ещё, что они сразу не поняли, что перед ними не Ульянка.

— Спит, — сказал Пекас. — Феня, злыдня, сколько раз тебе говорил — не гоняй девку! Вот чего ты её на чердак отправила, в такую-то погоду? Лестница скользкая, во дворе глина…

— А где мне господское бельё сушить, когда на улице каждый день дождь? В избе? Дымом от печи пропахнет, едой. За такую стирку как бы нам заплатить не пришлось.

— Лезла бы сама на чердак.

— Нечего было сразу всё в корзину пихать, — заявила Феня. — Не поленилась бы несколько раз слазить — не упала бы. Можно подумать, я её в первый раз посылаю. Да и стара я сама по лестнице карабкаться, Улька, в её семнадцать, всяко помоложе будет!

Мне семнадцать лет? Да я же ребёнок совсем! Теперь понятны тонкие ручки-ножки, недоразвитая грудь и сутулая спина. Я — юная и, почему-то, никем нелюбимая девочка.

Бедная Улька,получается, что она погибла, когда упала с чердака. Я тоже погибла — в нашем с мотоциклом столкновении выжить было невозможно. Каким-то чудом я попала в тело Ульки, надеюсь, девочка отправилась на перерождение и в следующей жизни ей повезёт больше.

Должна же в мире быть справедливость.

— Феня, береги девку, по-хорошему тебя прошу, — с угрозой в голосе сказал Пекас.

Что-то громко стукнуло. Упало?

— Мало я для неё сделала? Как собственную дочь воспитала! Сколько ей тогда было, три зимы? Из-за неё, внучки твоей, я своих деток не понянчила!

— Да не слушай ты ту ворожею, всё она врёт, — разозлился Пекас. — Не могла тебе Улька помешать, в другом дело.

— В чём? У тебя от первой, покой ей на небесах, жены, сын был. У него вон Улька сразу народилась. А я тебя на десяток лет моложе, только детки не получаются!

То есть я — внучка Пекаса, а Феня — его вторая жена? Что-то случилось с моими родителями, вполне благополучными, после чего дед взял меня к себе.

Интересно, что Фене наболтала ворожея такого, что та поверила, что не имеет детей исключительно по моей вине. Я — наказание, или, наоборот, искупление её грехов?

Ещё удивило, что Феня, оказывается, прилично моложе деда. А выглядит как ровесница.

— Никого у нас ближе девки нет, тем более ты должна Ульку беречь, — сказал Пекас. — Недолго ей осталось в родном доме жить.

То есть как — недолго? Куда я денусь в семнадцать лет?

— Берегу я, берегу, — вздохнула Феня.

Кажется, она успокоилась, или считала, что спорить с Пекасом — себе дороже. Если она так запросто, не раздумывая, отхлестала меня, возможно, ей и самой не раз доставалось от мужа.

— Бельё я перестирала, еле грязюку от него отодрала, между прочим. Воды наносила, похлёбку сварила. Курей, вот только, придётся утром забивать. Чистить-то их некому. Улька лежит опять, а нам надо со скотиной управиться.