Книга Ключ к счастью попаданки, страница 9 – Светлана Машкина

Впрочем, никто там ничего особо не проводит. С утра молодых благословляют, потом ведут к жрецу, который совершает брачный обряд. Дальше всё просто — приглашённые гости садятся за стол, едят, пьют и поздравляют созданную ячейку общества.

Короче, в этой области ничего нового люди в другом мире не придумали.

— Лента зачем? — уточнила я.

— Как без неё? Когда дед твой с отцом Саввы обо всём договорится, тебе и ему на правую руку, пониже локтя, привяжут алую ленту. Чтобы все видели, что вы теперь жених и невеста, вскорости свадьба будет. Чтобы, значит, на тебя и на него никто более не заглядывался — несвободные вы теперь.

Не знаю, как на Савву, а на меня, думаю, никто и раньше не смотрел. Худую, чумазую, с обломанными ногтями и в старой, шитой-перешитой, рубахе. Или на улицу мне что-то другоедадут? Неужели не стыдно выпускать меня замарашкой?

— Феня, а если я не хочу выходить замуж?

Феня отпрянула от стола, повернулась ко мне лицом. Чего это у неё рот сам собой раскрылся?

— Улька, да не пугай ты меня, говорю же! Доведёшь нынче до трясучки! Откуда только мысли глупые берёшь, не пойму! Кто тебя спрашивает, полохало? Где это видано, чтобы девка замуж не хотела!

Ну подумаешь — какое чудо! Да никогда не поверю, что все тут радостно бегут под венец, теряя тапки! Можно подумать, будто девушкам всё равно, за кого замуж выходить, главное, чтобы муж был.

— Все поголовно хотят? — уточнила я. — Никогда не было случая, чтобы кто-то отказался?

Феня прижала ладони к щекам, тяжело вздохнула. Смешным круглым ковшичком зачерпнула воды из ведра, сделала несколько больших глотков, словно у неё в горле пересохло.

— Ой, Улька, чего-то у тебя в голове перевернулось, не иначе, — решила она. — Всё хуже и хуже с каждым часом. Может, и правда доктора тебе надо? Это же расходы какие! Ничего, Пекас не жадный.

— Не надо доктора.

— Глупая я баба, — сокрушалась Феня. — Чего раньше великих богов гневила, тебя ругала за молчание? Радоваться надо было. Нормальная же девка была, тихая, смирная, слова лишнего не скажешь. А теперь? Рот второй день не зарывается, со мной споришь, да ещё и не веришь мне! Ой, беда-беда…

Значит, раньше Улька была тихой и забитой, надо не забыть. А то в самом деле к доктору поведут. Феня расскажет, как я неожиданно изменилась, и, боюсь, эта перемена мне дорого обойдётся. Закроют в больничке и сделают подопытным кроликом для психиатрии. Или вовсе сожгут — в великих богах я пока не разобралась.

Очень хотелось выяснить, как здесь относятся к попаданкам, но спешить не стоит. И без того Феня покраснела, в который раз за день хватается за сердце.

— Тесто поднялось, — тихо заметила я. — Обмять?

— Трогать не смей! Забыла, что у тебя голова разбита?

Я не поняла, при чём тут голова — не головой же я собиралась обминать тесто, но спрашивать не стала.

— Иди вишню собирай, ту, что за домом, — распорядилась Феня.

Она налила в ведро горячей воды, достала из сундука большую холстину и глиняную плошку с жидким мылом. Точнее, с замоченными синенькими цветочками. Их лепестки она с утра залила горячей водой. Размокая, лепестки становились желеобразной субстанцией без запаха, очень похожей на наше жидкое мыло.

— Ты в баню? — спросила я.

— Куда же ещё? Пироги печь надо, а я — вона какая! Ещёи ругалась, — тяжело вздохнула Феня.