Книга Поймать океан, страница 82 – Виктория Войцек

– Что значит плохая? – не поняла Асин.

– Не могу объяснить. Хотя, может, это просто меня жизнь здесь научила ко всему с опаской относиться, понимаешь? Я же старше. И твоего отца, и матери твоей. Ты не сердись, девочка. С мое поживешь в этой помойке – все подозрительным будет казаться.

Следом пришла очередь бинтов. Напевая себе под нос мелодию и выстукивая ее же туфлей с истрепанным бантом сверху, Бертиль перетягивала рану, то и дело оглядываясь: не смотрит ли Альвар. Асин оглядывалась вместе с ней – и отчего-то ей было так забавно, что она хихикала, плотно сжав губы.

– Вы совсем не помните свою мать? – спросил Альвар и хлопнул себя по спине, будто пытаясь прибить назойливую мошку, – видимо, в нее все-таки врезались взгляды Асин и Бертиль.

– Чуть-чуть. В основном я узнаю ее из таких вот рассказов. И чем больше узнаю, тем больше…

– Понимаете, какая она чужая? – поинтересовался Альвар.

Асин почувствовала, как чаще забилось сердце, и замерла.

– Да, – выдохнула она.

– Альвар тоже без матери рос, – пояснила Бертиль. – При родах подохла – прости, сынок. Красивая баба была, красивая. Но больно чужая. Совсем как… – Она не договорила, просто кивнула в его сторону и коротко дернула плечами.

– Я ее не знал. В доме – ни одного портрета, только мои и отцовские. А сам папа почти не говорит о ней. Все урывками. Кажется, будто он вечно куда-то спешит, – сказал Альвар. Тон звучал бесстрастно, так люди обычно отвечают, как пройти на нужную улицу.

– А чего ему говорить-то? – удивилась Бертиль, обернувшись и вытянув шею, но в еесторону Альвар не смотрел. Сложив руки в замок и опустив на них подбородок, он глядел в окно, выходящее прямиком на стену соседнего дома. – Он же любил ее. Любил и потерял. Это как получить от жизни пинок прямо в… это ваше уязвимое место, сынок. А ты ждешь от него цветистости. Отец его, – она обратилась уже к Асин, – далеко не образец человеческой любви. Дуболом дуболомом, чтоб его. Иногда кажется, – может, она просто бормотала себе под нос, потому как тон стал уж очень задумчивым, – что любовь его на мамке-то и закончилась. Он тебя хоть раз хвалил? – Бертиль резко подняла голову и прищурилась, будто готовая метнуть взглядом что-то вроде молнии.

– А нужно? – спросил Альвар. – Я делаю то, что должен делать.

– Два дуболома, – страдальчески отозвалась Бертиль. – А потом еще удивляются, чего это к нам на остров гости не заглядывают. Так у нас воняет тут. Еда на вкус паршивая – кроме моей, конечно, – а Кайр только требовать умеет. Только приказывать. Готово, девочка. – Ловкие пальцы разорвали бинт на две небольшие ленты, перекинули одну через плечо, а затем связали их в неказистый бант. – Не знаю, часто ли тебе говорят, но недурная ты, складная. – И Бертиль, размахнувшись, лихо шлепнула Асин ладонью по бедру – да так звучно, что она раскраснелась. – Так чего вы там от меня хотели, дети?

Альвар опустил напряженные плечи. Раздался негромкий хруст, будто веточка сломалась под подошвой сапога, и он встал – в тот самый момент, когда Асин пыталась дотянуться до ускользающих, похожих на грибные шляпки пуговиц. Подошел – от каждого шага все вокруг содрогалось – взялся руками за кружевной ворот и вмиг справился с проблемой, после чего скинул с покатого плеча Асин колосок.