Книга Поймать океан, страница 244 – Виктория Войцек

Если эти вечные перерождения и правда напоминали отрезы ткани, сложенные друг на друга, неужели Башня острым шилом пронзала каждый? Асин могла с трудом даже представить подобное. Бесконечная Башня, если верить словам мамы, видела десяток слоев жизни, находилась в каждом из них, пока Асин с трудом управлялась с одной – со своей.

– Смертное тело непрочное, быстро стареющее. Но с ним я перестаю быть одинокой. И перестаю сходить с ума от огромного количества прошлой тебя. Ты такая назойливая, такая упрямая! – высказала ей мама. – Я вижу все прошлые кусочки – они назойливо стучат в голове своей успешностью, – и не могу понять, почему ничего не выходит сейчас? – возмущалась мама с такой простотой, будто Асин не вовремя вернулась домой, а не отказывалась отдать в пользование свое тело.

«Потому что я гасну, – замаячила в ее голове ускользающая мысль. – Во мне остается все меньше тебя. Разве может сиять огарок?» Но мама, глядящая на нее с упреком, наверное, думала, что у нее в запасе целая вечность, забывая, как и все другие, предыдущие циклы, предыдущие жизни. Исчерпавшая себя аномалия исчезала, не оставляя ничего. А исчерпавшая себя Асин? Если верить Вальдекризу, она переставала быть аномалией. Вот-вот станет обычным человеком и получит в дар собственную жизнь. Которую будет так просто испортить очередным неправильным выбором.

– Наверное, ты просто разучилась, – с ноткой сожаления произнесла мама, как если бы говорила, что Асин до сих пор не знает буквы.

– А меня кто-нибудь учил, чтобы я могла разучиться? – мгновенно вспыхнула Асин. – Это тебе нужна была искра, тебе нужна была вечная жизнь! Тебе, мам! Почему ты ни разу не спросила,чего хочу я?

Мамины глаза заметались, брови поднялись, образуя кривенький уголок – она собиралась то ли заплакать, то ли возмутиться. Она не обращала внимания на Вальцера, оттаскивавшего в сторону тело той, кого он по-прежнему принимал за Асин – и в глубине его зрачков отражалась именно она, только слегка обезумевшая и зачем-то говорившая с пустотой.

– И чего же? – нехотя спросила мама, хотя, судя по недовольному выражению ее лица, сказать она собиралась другое, но почему-то отступила. Может, вспомнила вдруг, что она все-таки мама. Вспомнила и недовольно посмотрела на Вальцера: – Ты дашь мне договорить или нет? – И тут же добавила тихо, недовольно: – Кретин.

– Как мамаша твоя, видят боги, – прорычал он. – Сиди здесь, не ерзай! Если что, ищи безопасное место. Какая-то тварь пыталась разбить корабль в щепы.

Грохот стих. Что-то непомерно большое, прежде вреза`вшееся в днище, словно утратило к «Небокрушителю» интерес. И про себя Асин даже немного удивилась, как легко приняла саму мысль о чудовищной твари. Наверное, потому, что ее мама, ее собственная мама, занявшая ее тело, пыталась уговорить ее пробудиться. Будто этому ее должны были обучить.

– Расслабляться рано! – Вальцер уже хромал к фальшборту, оставив Асин у бочек.

А ведь, как и писал Вальдекриз, что-то было… иначе. Словно перегородка, которая раньше не могла сдержать камнепад, теперь не ломалась, даже выгнувшись до предела. Асин не давала себе закричать. Не проклинала мать худшими словами, которые только узнала от Вальцера. Да, она злилась. Как, наверное, злилась бы любая девочка, если бы ее мать заняла ее же тело. И сейчас она имела на это полное право.