Книга Поймать океан, страница 211 – Виктория Войцек

Дальше – целую страницу – Асин разобрать не могла. Сначала слова старательно вычеркивали, затем – вымарывали пальцем, втирая в бумагу, чтобы никто не прочитал, не узнал. Асин переворачивала лист за листом. Вальдекриз заново учился ходить, прихожане радовались его появлению, вкус еды возвращался – хотя сама она осталасьотвратительной. Дрожь в руках исчезла, буквы перестали плясать, записи уже не кричали, прося о помощи. Вальдекриз просто жил, порой нелестно отзываясь о той, которая оставила его на все время мучений.

Так шли годы. Танедд Танвар дряхлел. Его глазами стал новый нареченный Жрец Отца-солнце Тьери Карцэ, которого любили, которому открывали то, что делало людей людьми. Он благословлял будущие семьи, даровал детям имена и ухаживал за Домом Солнца. Один.

Пока мог, Танедд Танвар выходил к людям, гладил малышей своими негнущимися пальцами. А затем он пропал. Остались на кровати его идеально выглаженная черная одежда и начищенная до блеска обувь. Только самого его не было нигде. Поначалу Вальдекриз думал даже, будто сам придумал его, как ту дуреху. Придумал и воплотил на страницах дневника. Но люди вспоминали старого Жреца и приносили искренние соболезнования, которые Вальдекриз не хотел слышать.

Казалось бы, настал тот самый долгожданный миг, когда свобода влетела в окно белокрылой птицей. Вальдекриз, новый Жрец Отца-солнце, мог покинуть храм и, забросив за плечи мешок со снедью, отправиться на поиски родной деревни. Но клятва, данная при наречении, обратилась кандалами и не дала ему уйти далеко. Ведь его ждали прихожане, они верили в него, как не верили, наверное, в самого бога. Вальдекриз был ближе и говорил на одном с ними языке. Он не мог так просто оставить их. Не сейчас.

А потом привычный мир раскололся.

Недавно прошлое перестало иметь какое-либо значение, – написал Вальдекриз, и в его словах чувствовалась легкость. – Я не видел, как все вокруг умирало: Рыжая не пустила. В тот день она кричала особенно громко – так, что первые несколько часов я просто лежал, накрыв голову подушкой. А когда попытался выйти, произошло… странное. Я открыл дверь, за которой поднимались в воздух комья земли, шагнул за порог – и оказался в одной из запертых комнат, где до этого не бывал. Я стоял в окружении подскакивающих сундуков, которые гремели под оглушающий вой Рыжей. И вдруг она смолкла. Она не отвечала ни на мои вопросы, ни на проклятия.

Но не волнуйся, с ней ничего не случилось.

– Благодарю. – Асин шмыгнула носом и смахнула запутавшуюся в ресницах слезинку.

Один из сундуков вдруг распахнул пасть – и в меня полетели письма. Несколько десятков писем. Они резали меня бумагой, кололи уголками, а я ловил их, как дурак, и читал обрывки фраз. «Дорогой брат», «сынок», «Тьери, ты не забыл», «я ненавижу», «почему ты». Каждое было моим – от мамы, папы, братьев и сестер. Они ждали, волновались, боялись, затем – злились. Ведь я не отвечал им.

В очередной раз вскрикнув, Рыжая бросила мне в лицо последнюю стопку писем без конвертов. Я листал их и хохотал. Веришь? Хохотал как ненормальный. Я держал в руках извещения о смертях. Все они – братья, сестры, племянники, мама и папа – умирали. Пока я был вечным.

Один из моих миров разбивался на осколки, пока второй взлетал на воздух.