Книга Загнанная для дракона, страница 60 – Кристина Юраш

... дверь распахнулась.

Распахнулась так, будто её вырвало из стены ударом, будто сама тьма за ней не выдержала и разорвалась в клочья.

В сокровищницу влетел мой похититель.

В чёрном плаще, с перчатками на руках, с маской, за которой горели жёлтые глаза, будто два угля, что остались от пожара, который когда-то пытался сжечь в нём всё человеческое — и не успел.

Он не сказал ни слова.

Просто поднял руку — и магия, чтожила в прутьях, застонала, как раненый зверь, и развалилась.

Клетка не раскрылась. Она разорвалась — на части, на осколки, на искры, которые упали на пол и погасли, будто стыдясь того, что посмели коснуться меня.

Я не поднялась.

Я не бросилась к нему, не обняла его ноги, не застонала от облегчения.

Я просто упала.

На каменный пол, в позу, которую принимают только тогда, когда больше нечего терять, кроме собственного тела — и даже оно кажется обузой.

Он подошёл.

Тихо.

Как смерть, которая пришла слишком рано чтобы убить, но слишком поздно, чтобы выслушать.

Я не смотрела на него. Не могла.

Мои глаза были пусты — выжжены слезами и страхом. И сейчас, единственное, что отделяло меня от полного исчезновения, - это его тень, что накрыла меня, как плащ.

— Ты же знала, кто я! — его голос был хриплым. — Я — дракон. Каждый ребёнок в этом королевстве знает: дракон не прощает прикосновения к сокровищнице. Кто входит — остаётся. Кто берёт — платит. Жизнью.

Я молчала.

Потому что признание — это тоже прикосновение. А я уже слишком много прикасалась.

— Сказки в детстве не читала?

Он шагнул ближе. Я почувствовала жар его дыхания сквозь ткань маски.

— Мало того, что ты вошла без разрешения... Ты ещё и в руку что-то взяла.

— Я не брала! — вырвалось у меня. Голос предал меня — дрожал, как лист на ветру.

— Магия не сработала бы, если бы ты вышла честнои и не попыталась бы что-то унести, — с холодом в голосе произнес дракон.

— Но я … я… - задохнулась я, чувствуя, как краснею.

— Признайся, — прошептал он, и в этом шёпоте не было угрозы — только усталость древнего зверя, вынужденного снова объяснять правила мира, в котором давно никто не играет по ним. — Тебе что-то понравилось? Ты решила взять? А попросить не посмела?

— И ты бы дал? — прошептала я, не веря ни единому его слову. — Если бы я попросила?

Он резко обернулся. Пинком разметал по полу кучу золотых монет — они зазвенели, как смех над наивностью.

— Дал бы. Всё. Что захочешь. Браслет? Корону? Хоть пропасть за окном — если она тебе приглянется. Бери! Только не кради— Давай… ты же не просто так пришла? Браслет? Корона? Что? Что тебе понравилось? Что ты собралась утащить? Забирай все, что угодно, и больше так не делай!

Я замерла, чувствуя, как досада внутри и неловкость превращаются в жгучий, почти невыносимый стыд.

Он не знал. Он не знал, что я уже в курсе про письмо. Про «выкуп». Про то, что я — не сокровище. Я — залог.

И в этой боли, в этом стыде, в этом обмане... родилась дерзость.

— А если я хочу... всё? — тихо спросила я, глядя в прорези его маски. — Всё это.

Дракон замер.

Даже дыхание его сбилось от моей наглости.

Я видела, как напряглась его рука — та самая, что убивала беззвука, что гладила меня в темноте с мучительной нежностью.

Да, я слышала сказки. Не здесь — в своём мире. Но они звучали одинаково: дракон жаден. Дракон не делится. Дракон умирает, но не отдаёт.