Книга Загнанная для дракона, страница 48 – Кристина Юраш

— …разве это не может быть оправданием для самой себя? — слышался шепот, а его рука коснулась моего подбородка, слегка приподнимая его. — Или все-таки нет?

Я молчала, как школьница, которая врала про то, что забыла дома дневник, а учитель вытряхнул портфель и обнаружил его среди вещей.

— Подумай над этим, мышонок, — его рука коснулась моей щеки с какой-то нежностью. — А мне пора.

Он взял со стола нож, направляясь в сторону двери. Дверь за ним закрылась. Я даже не подошла к окну, чтобы увидеть, как улетает дракон.

Одиночество обрушилось на меня не как тишина, а как тягучая, живая слизь, выползающая изо всех щелей каменных стен и заползающая под кожу.

Я осталась одна — не потому что он ушёл, а потому что он унёс с собой всё, что ещё оставалось от моей целостности.

Он не тронул моё тело — хотя мог, и, быть может, стоило бы. Он вспорол мою душу, как рукав старого платья, вывернул наизнанку и заставил смотреть на то, что там гниёт: страх нарушить правила, жажда быть испорченной, сладострастное томление к собственному падению.

Это было унизительно. Больнее, чем когти паники, больнее, чем прикосновение ножа к горлу. Потому что это была правда — и она не принадлежала ему, она была моей собственной, моим тайным позором, который я прятала даже от самой себя.

Я сидела на краю кровати, обхватив колени, будто пытаясь удержать внутри хоть каплю прежней Серафины — той, что верила в балы, в мужа, в то, что доброта не оборачивается растерзанием.

В голове крутились его слова, как змеи в глиняном горшке: «Ты хочешь, чтобы тебя желали». Нет. Не хочу. Или хочу.

От этого двойного дна в собственной душе мне стало дурно.

Я поднялась, шатаясь, как пьяная, хотя вино не коснулась моих губ — только пальцы его, только нож, только голос. Подошла к камину. Огонь трещал, как насмешливый сплетник. Я вспомнила Хассена — как он смотрел в пламя, требуя увидеть меня. «Я хочу видеть свою жену! Прямо сейчас!»

Я попыталась сосредоточиться. Быть может, я смогу освоить этот дар? Или нет? У меня никогда не было магии такой, чтобы прямо «ах!». Но теперь в моей груди есть драгоценная сила. Не моя. Чужая. Но почему бы ею не пользоваться?

Я попыталась представить моего похитителя. Мне было интересно, что он делает сейчас. Куда он уходит? Но вместо картинки я видела только пламя.

«Лицо! Нужно знать лицо!» — вспомнила я.

Да, лицо, а не маску. Видимо, он что-то знает, раз прячется под маской.

Я решила попробовать и вспомнила про Рори… Ее лицо живо всплыло перед глазами, а сердце дёрнулось от тревоги.

Сначала я ощутила тепло.

Потом — дрожь в груди, глубоко под рёбрами, будто там появился чужой пульс. Я закрыла глаза, сосредоточилась, вспомнила прикосновение Рори — холодные пальцы, шёпот: «Отдаю тебе!»

Жар вспыхнул.

И вдруг огонь стал растворяться, уступая место картинке.

Каменная комната. Стены, вымазанные чем-то тёмным. Запах крови, пота и выжженной плоти.

Рори лежала на столе, прикованная цепями к запястьям и лодыжкам. Её тело — измятое, покрытое синяками, с кровавыми полосами на рёбрах, будто поней прошлись кнутом из раскалённой проволоки. Лицо — отёкшее, одного глаза почти не видно. Губы треснуты, из угла сочится тонкая струйка крови. Она не дышала — или дышала так слабо, что воздух едва колыхал её грудь.