Книга Загнанная для дракона, страница 30 – Кристина Юраш

Карета тронулась, а я достал из внутреннего кармана перчатку.

Мне просто нужно не терять контроль. Научиться держать себя в руках при ней. Это сложно. И кажется невозможным.

Я прикоснулся губами к перчатке.

Это не она моя пленница. Я ее — пленник. И я так хочу снова в ее плен. Я хочу, чтобы она сама просила, терлась, соблазняла, заводила.

Но для этого нужен контроль.

Задыхаясь от страсти, я покрывал поцелуями перчатку. Тот, кто вершит судьбы королевства, чьего имени бояться, как смерти, стал пленником её стона, её дрожи, её запаха, от которого у меня кружится голова, как от яда.

Я отпустил карету, взял свертки. Один из них словно отозвался в моей руке. Это подарок. Для моей сладкой девочки.

Я обернулся драконом, летя в сторону сокровищницы. Меня самого мучил вопрос. Почему я отнес ее сюда? Почему не к себе в поместье? Что было бы куда логичней! Но нет! Дракон уперся: «Сюда!».

И даже сейчас, когда я спрашивал его, дракон молчал. Для меня это оставалось загадкой. Быть может, он хотел спрятать ее от всего мира? Или защитить? Это было что-то на инстинктах. Если предчувствиям можно верить, а можно не верить. Иногда они сбываются, а иногда ничто не предвещает беды. То дракону я верил безоговорочно.

Когда я надел маску, накинул капюшон и вошел в комнату, то тут же заметил, что она пуста. Ее запах, сладкий запах все еще витал в воздухе, но был слабым. Камин погас. Дрова лежали стопкой рядом.

Однако самым страшным было то, что я увидел, но еще не осознал.

Под перчатками кожа зашипела. Я почувствовал, как проступила чешуя, горячая, живая, жаждущая.

Я знал тысячи способов убивать. Знал, как смотреть в глаза умирающему и улыбаться. Знал, как вести переговоры, стоя по колено в крови, так, чтобы собеседник даже не заметил пятна на моих сапогах. Но я не знал, как войти в комнату и не увидеть ее.

Сначала — только запах. Едва уловимый, как шепот ветра сквозь разлом в камне. Мед, корица, что-то живое… и страх. Он еще витал в воздухе, как призрак, не желающий покидать место, где его оставили.

Комната была пуста.

Пустота эта ударила меня в грудь сильнее, чем клинок в бою. Я шел сюда, держа в руке сверток — глупость, которую я не допускал ни разу за двести лет: шелковое платье, теплые чулки, ботинки, подобранныепо размеру стопы, которую я видел лишь однажды, обнаженной и дрожащей на снегу. Я нес это как дар. Как жест. Как признание в том, что она — не добыча.

Но комната молчала.

Окно было распахнуто. Снег снаружи кружил в танце без музыки, и на подоконнике — следы. Босые. Неровные. Отчаянные. Плащ мой, тот самый, что я укрыл ею в охотничьем домике, зацепился за створку, будто пытался удержать ее, будто знал — если она уйдет, что-то во мне разорвется навсегда.

Я не кричал. Не ревел. Дракон внутри тоже не рычал — он замер, как зверь, чующий капкан, который уже захлопнулся за спиной.

Я подошёл к окну. Внизу — пропасть. Острая, холодная, безжалостная. Идеальное место для конца. Но не для неё. Она не из тех, кто сдаётся.

Нет. Я вспомнил, как она боролась за свою жизнь, как бежала, пряталась. Как умоляла оставить её в живых, хотя у меня и в мыслях не было убивать её.

Нет, она из тех, кто выживает. Даже если для этого нужно притвориться мёртвой.

Пальцы мои сжались на подоконнике.