Книга Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке, страница 32 – Ирина Иви

Статья и фотографии были присланы в обычном конверте, на котором не было ни почтовых марок, ни штемпеля почтового отделения, ни имени и обратного адреса отправителя, а стояла лишь пометка,отпечатанная на машинке: «Гл. редактору мистеру Капрейсу. Лично. Срочно». Конверт обнаружили в почтовом ящике издательства. Личность автора, таким образом, узнать не представлялось никакой возможности.

Мистер Шарден забрал и конверт, и его содержимое, чтобы проверить их на наличие отпечатков пальцев, но надежда, что там найдутся чьи-то отпечатки, помимо тех, что оставили сотрудники издательства, была ничтожна мала.

В перерыве между занятиями ко мне подошла Изабелла. Джейн ткнула меня в бок локтем, указывая на величественно плывущую, словно лебедь красавицу.

– Сейчас снова расспросы начнутся.

Я поморщилась – девушки еще в субботу вечером замучили меня бесконечными вопросами о нашей с мистером Шарденом поездке в частности и отношениях в общем. А в воскресенье мистера Шардена и след простыл – он уехал в столицу по каким-то делам, связанным с расследованием. Сегодня была уже среда, он до сих пор не вернулся, а интерес к нашей с ним субботней поездке еще не угас. Впрочем, Изабелла, как выяснилось, шла вовсе не за этим.

– И когда там вернется этот мистер Шарден? – недовольно сморщив нос, спросила красавица. – Флер, ты случаем не знаешь? Нас тут не то что перефотографировать – поубивать всех успеют, пока он там будет разъезжать!

– Понятия не имею, – беззаботно откликнулась я, не желая показывать, что расстроена этим внезапным отъездом. – Миссис Дюшон наверняка в курсе, так что можешь спросить у нее.

Изабелла только сердито фыркнула на мое предложение.

– Нет уж, спасибо! Пожалуй, воздержусь.

А жаль! К красавице и умнице Изабелле директриса благоволила и могла бы, пожалуй, и ответить на ее вопрос, вместо того, чтобы посоветовать не лезть не в свое дело, как непременно бы ответила остальным воспитанницам. А там, глядишь, Изабелла, гордая своей осведомленностью, поделилась бы добытыми сведениями со всеми. Эх…

На ужине я нехотя ковырялась вилкой в тарелке – аппетита не было совершенно. Весело щебечущая о каких-то пустяках Джейн, не находя отклика, в конце концов замолчала и молча уплетала запеканку с изюмом и курагой, не слишком изящно запивая ее молоком. В конце ужина я вяло пожелала всем доброй ночи и первой покинула столовую. Остальные, не желая расходиться, тянули время как могли – кто медленно подбирал последние крошки с тарелки под осуждающимвзглядом миссис Шлекс, кто делал вид, что все никак не допьет молоко, прикладывая время от времени пустую чашку к губам, а кто уже стоял у дверей, но уходить не спешил, болтая с подругами. Обычное дело, ежевечерний ритуал. Все это было мне хорошо знакомо и зачастую я и сама пользовалась этими приемами, когда не желала уходить в пустоту и тишину своей комнаты. Но не сегодня.

Одним махом взлетев по лестнице, я оказалась в коридоре, по обе стороны которого тянулись двери в комнаты старших воспитанниц. Здесь было тихо и пусто – никто из девушек еще не вернулся из столовой.

И тут я увидела, как дверь комнаты Изабеллы приоткрывается и из нее выскальзывает высокая фигура в плаще и в низко надвинутом на лицо капюшоне.

Я застыла на месте. Фигура тихо закрыла дверь и повернулась в мою сторону. И тоже замерла, неподвижная, словно статуя. Лица мне видно не было – оно находилось в тени глубокого капюшона. За моей спиной послышались шаги, голоса и я бездумно, механически обернулась – это возвращались воспитанницы с ужина.