Книга Семь жизней до счастья, страница 48 – Цзюлу Фэйсян

Тот отступил назад. Выражение его лица странным образом переменилось, сделавшись почти незнакомым. Я хотела все объяснить, но наставник внезапно схватил духа за шиворот и протащил, как мешок, по полу к окну. Не удосужившись открыть створки, он вышиб ладонью раму и вышвырнул бедолагу далеко прочь, словно мусор. Только яркие капли крови из носа, упавшие на пол, указывали, что здесь был женьшеневый дух.

Я стояла с разинутым ртом, оторопело глядя на наставника. Тот отвернулся от окна. Ветер с гор ворвался в спальню и растрепал его волосы. Чу Кун посмотрел на меня и с привычной иронией произнес:

– Какая ты, Сяо Сянцзы, храбрая стала. Расскажи-ка подробнее, что здесь произошло.

Мне показалось, что взгляд наставника был не таким, как обычно… Только мне было наплевать на его переживания. Меня волновало только одно: никто в мире не понимал мою боль. Я затрясла головой и закричала сквозь слезы:

– Ты не дал приготовить курицу с женьшенем! Не позволил заняться парной культивацией! А теперь вообще выбросил духа в окно! Ты просто не хочешь, чтобы я была счастлива! – Я схватилась за голову и прохрипела: – Ты либо ненавидишь меня, либо влюбился в Нань Пэя!

Чу Кун глубоко и устало вздохнул. При мысли, что наставник не любит меня, как прежде, мне показалось, что небо вот-вот рухнет на землю. Это было слишком тяжело принять.

Я выбежала из спальни, наспех набрасывая на себя одежду.

– Если я тебе не нужна, то и ты мне не нужен! Раз неткурицы с женьшенем, пусть будет цыпленок с грибами!

В шестнадцать лет я совершила самый значимый в жизни поступок. Я, Сяо Сянцзы, выскочила из дома, не успев привести одежду в порядок, и помчалась вниз по склону горы.

Я… покинула наставника.

Колеса повозки быстро вращались. Напротив меня сидел мужчина в фиолетовом одеянии, его глаза были плотно закрыты. Я схватилась за деревянные прутья решетки и заколотила по ним:

– Эй! Мне по малой нужде приспичило, нет силы терпеть! Живот болит!

– Вечно у этой соплячки проблемы!

Первый возница осадил лошадей, а второй спрыгнул с повозки, открыл клетку и потянул за веревку, привязанную к моим рукам. Сдернув меня вниз, он указал на густые заросли травы на обочине:

– Быстрее! Сделаешь дело – сразу назад.

Сказал и отвернулся. Я огляделась: кроме как присесть в траву, другого выхода не было. Издалека я услышала ругань, доносившуюся из повозки:

– Надо было оставить ее в глухих горах. Обычная смертная – только обуза. За хорошие деньги ее не продашь.

Второй рассмеялся:

– Мы внакладе и так не остались. Тысячелетний женьшеневый дух от нас ушел, зато мы поймали кое-кого получше. А девчонка… Не сможем продать, оставим себе для потехи. Все равно дура дурой, вреда от нее никакого.

Я потерла пустой живот, и тоска по наставнику только усилилась.

Как вы уже догадались, меня похитили. Чтобы объяснить, как это случилось, надо вернуться на три дня назад.

Итак, я ушла от наставника. Сначала я собиралась переждать пару дней в секте Священного Холода, а потом вернуться в обитель Снежного ветра с мешком провизии, чтобы и дальше разминать наставнику плечи и ноги. Кто же знал, что по пути мне встретятся двое верзил. Я бежала, полуодетая, вниз по склону горы, а незнакомцы тащили куда-то мужчину в фиолетовом одеянии. Того самого, который теперь спал напротив меня в клетке. Тогда он был без сознания. Те двое как раз обсуждали, где у подножия горы можно выпить вина и поесть. Из лучших побуждений я подсказала: