Книга Семь жизней до счастья, страница 156 – Цзюлу Фэйсян

– Теперь здесь живу я. Просто смирись.

Мне хотелось его придушить, но пришлось покориться. Чу Кун превратился в занозу, глубоко засевшую в сердце, – такую не проглотить и не выплюнуть. Я не знала, можно ли назвать мои чувства любовью, но понимала одно: если юноша снова появится передо мной, на душе станет солнечно и тепло, как в ясный, безоблачный день.

Ради этого я за три года отыскала одну частицу хунь и четыре частицы по, принадлежавшие душе Чу Куна. Оставалось найти еще три частицы. Я почти довела до конца безнадежное дело, которое, если верить секретарю Загробного мира, могло занять тысячу лет. Возможно, я выполняла волю судьбы, а может, заветные частицы сами искали меня.

В конце третьего лунного месяца, когда вдоль дорог распустились яркие весенние цветы, я неспешноехала на ослике в столицу царства Янь, любуясь пейзажами. По слухам, во дворце государя в последнее время нередко видели призраков. В этом не было ничего странного – во дворцах обычно полно всякой нечисти, но я не могла упустить ни единой зацепки.

Прибыв в город, я оставила ослика на постоялом дворе, заплатила за комнату и направилась во дворец. Использовав заклинание невидимости, я без труда проникла внутрь. Предположив, что призраки чаще заводятся в дальних покоях, предназначенных для опальных наложниц, я долго бродила в поисках, пока не заметила стайку служанок, несущих еду. Я последовала за ними, чтобы запомнить дорогу и вернуться в дальние покои ночью, но фиолетовая жемчужина у меня груди вдруг засияла, и я застыла от неожиданности.

В жемчужине я хранила частицы души Чу Куна, которые чувствовали близость других частиц. Именно благодаря этому мои поиски пока продвигались успешно. Каждый раз, когда я находила новую частицу, жемчужина начинала светиться. Значит, в этом дворце и правда спрятано то, что мне нужно.

Я задумчиво шла за служанками. Стоило только войти в дальний двор, как жемчужина вспыхнула ярко, как никогда прежде. Неужели здесь собрано сразу несколько частиц?

Под засохшим деревом у стен пустого и холодного зала сидел пухлый мальчик в красной стеганой курточке. Его большие глаза уставились на меня, а точнее – на фиолетовую жемчужину, сиявшую у меня на груди. Я присмотрелась: в детских чертах проглядывало что-то знакомое, напоминая Чу Куна и его первое перевоплощение – Лу Хайкуна. Я невольно замерла.

Мальчик тем временем отвернулся и начал бездумно таращиться в небо. Вид у ребенка был глуповатый – ведь человек с ущербной душой не может быть полноценным. Фиолетовая жемчужина парила в воздухе, словно желая немедленно слиться с телом ребенка, но я, покосившись на толпу служанок, молча прижала ее к груди.

Служанки занесли в покои еду и удалились. В окне показалась худощавая женщина. Она устало опустилась за стол и глухо произнесла:

– Иди есть.

Очевидно, она обращалась к пухлому малышу, но тот не откликнулся, продолжая пялиться в небо. Женщина вдруг взмахнула рукой и сбросила со стола половину посуды. Звон разбившегося фарфора больно резанул по ушам. Ребенок наконец повернул голову и посмотрел в окно.

– Матушка… – медленно произнес он.

– Не называй менятак! – истерично вскричала женщина, вцепившись в свои сухие волосы. – Я тебе не мать! Это все из-за тебя! Из-за тебя я оказалась в опале! Я не твоя мать!