Книга Семь жизней до счастья, страница 15 – Цзюлу Фэйсян

– Юньсян, посмотри! Ты пускала слюни во сне, а я их вытирал. Даже рукав промочил.

Я приподняла брови и легонько постучала его по лбу:

– Не смущай меня.

Он послушно кивнул и сел прямо.

– Я не попрекаю Юньсян. Мне все в тебе нравится.

Мои губы сами собой скривились. Я тебе нравлюсь, потому что ты мал. Посмотрим, как ты запоешь, если кое-что вспомнишь. Пока я мысленно бранила паршивца, Лу Хайкун крепко обнял меня за шею и, широко улыбаясь, прижался щекой к моему плечу.

– Когда я вырасту, Юньсян больше не будут наказывать. Никто не посмеет тебя наказать, что бы ты ни натворила. Я буду тебя защищать.

Я презрительно усмехнулась:

– Надо же, защитник нашелся… Не перенимай у бабников глупые речи, чтобы обманывать девушек.

Лу Хайкун не ответил, его руки по-прежнему обвивали мою шею. Солнце светило так мирно и благостно, что на короткий миг мне вдруг захотелось крепко обнять мальчика и расцеловать.

После этих событий все в генеральском доме заметили, что юный господин переменился: он меньше шалил, раньше вставал, а к учебе и боевым искусствам начал относиться куда серьезнее. «Может, малец разгадал мой коварный план и принимает меры предосторожности? Или… он правда решил стать мне защитником?» – ломала я голову. Смех да и только! Я потратила уйму усилий, чтобы убить мальчишку, а он хочет меня защищать! Если бы это услышал Чу Кун, то растерял бы от хохота волосы.

Так или иначе, первым, кого я теперь видела по утрам, был маленький вспотевший сорванец. Он пристраивался у края кровати и взволнованно рассказывал, как провел утро, пока я спала. Сообщал, сколько стихов успел выучить наизусть и сколько времени провел за тренировками. Слушая его ежедневные доклады о совершенных подвигах, я стискивала запястье в порыве досады. «Так быть не должно… Если это продолжится, как же я буду с тобой бороться, мелкий ублюдок?!»

Беззаботные дни неспешно тянулись вплоть до того года, когда Лу Хайкуну исполнилось десять, а мне – пятнадцать.Я, Сун Юньсян, дочь первого министра, достигла брачного возраста.

Именно в этом году, в седьмом месяце по лунному календарю, отец вдруг с серьезным видом сказал, что отныне мне не следует встречаться с Лу Хайкуном наедине. Я решила, что это очередные причуды министра, приверженца косного конфуцианского воспитания, и отмахнулась от его слов. Однако за целый месяц мне так и не удалось увидеть Лу Хайкуна.

В ночь Праздника середины осени ^[24], когда на небе сияла полная луна, в наш дом проник странный запах. Я повернула голову и увидела, что над усадьбой генерала поднимается столб густого дыма. Спустя миг к небу взметнулось пламя, затмив ярким заревом лунный свет. Я захлопала глазами, вспомнив серьезное выражение на отцовском лице и загадочное исчезновение Лу Хайкуна. «Ах, вот оно что! – догадалась я. – Видимо, при дворе императора что-то случилось».

Я стряхнула с губ крошки лунного пряника, поднялась из-за стола и сразу услышала окрик отца:

– Куда собралась?

– К себе в комнату. Я наелась.

Отец нахмурился и приказал стражам, стоявшим подле него:

– Присмотрите за ней. Сегодня вечером ей нельзя выходить из дому.

Я развернулась и направилась к себе в комнату. Рядом такой сильный пожар, а отец даже не вышел взглянуть! Кто бы посмел поджечь великого генерала и героя империи без приказа свыше? Лу Хайкун наверняка обречен. Спустя десять лет. Наконец-то! Он перевоплотится раньше меня, и мы больше не будем связаны цепью любовных испытаний длиной в семь жизней.