Книга Сломленная истинная, страница 68 – Ивина Кашмир

Прикрываю глаза, чувствуя, как меня трясёт. Перед глазами вспыхивают мёртвые тела тех, кто защищал грудью палаточный городок. Завтра мне прикажут вдохнуть в них вторую жизнь, но мне кажется, что я не смогу.

До этого дня война казалась мне чем-тодалёким и неосязаемым. Месяцами мой мир крутился вокруг собственных забот, и я даже не задумывалась о том, что происходит за его пределами. Теперь мои собственные заботы отошли на второй план, уступив место хаосу войны — кровавой и беспощадной бойне, в которую меня втянули против воли.

— Вот ты где, — бархатный баритон, раздавшийся над головой, заставляет резко распахнуть глаза. — Отдыхаешь? — Рейнард присаживается около меня на корточки.

Брови сведены, взгляд напряжённый, губы поджаты. Кажется, Его Высочество в ярости.

— Чего тебе? — сипло спрашиваю, пряча за спиной пострадавшую руку.

— Почему, когда я говорю тебе что-то не делать, ты обязательно это сделаешь?

— Сейчас не время для выяснения отношений, — бормочу, закатывая глаза.

— Ты непокорная, упрямая девчонка, — раздражённо выдыхает. — Ты должна доверять своему командиру, а ещё слушать и исполнять приказы.

— Я не могу доверять тому, кто бросил меня в подвал, зная, что я там умру, — выпалила я.

Я ищу в его глазах хоть тень раскаяния, но нахожу только холод. Его лицо остаётся непроницаемым.

— Что ж, иного можно было и не ожидать, — выдыхает он, наклоняясь.

Я уже готовлюсь огрызнуться, но Рейнард внезапно перехватывает мою руку. Его взгляд мгновенно холодеет.

— Почему не говоришь, что ранена?

— Всё нормально. Уже провела нужные процедуры.

— И какие? — лениво осведомляется, скользя взглядом по моей конечности.

— Разъедать перестало.

— Надо, чтобы рана затянулась, розочка.

— И как? Лекари бессильны.

— Знаю способ, — придвигается ближе, заставив меня замереть на месте. — Один поцелуй.

— Издеваешься? — зарычала я, пытаясь его оттолкнуть. — Не поможет!

Принц хмыкнул и задрал рубашку, продемонстрировав мне кубики на животе.

Я уставилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

— Моя рана же затянулась, — с улыбкой говорит, когда пауза стала затягиваться. — А сейчас иди ко мне.

— Ты хочешь сказать...

— Потом, Майя. Все разговоры потом.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но в следующий миг его губы накрывают мои, и все слова застревают в горле, уступая место бешено колотящемуся сердцу.

Рейнард Вельгард

Два года назад

Ноги у неё слишком худые. Руки длинные и костлявые. Талия слишком тонкая. Одна кожа да кости.

Почему она такая худая?

Делаю глубокий вдох, злясь на себя. Вот уже сорок минут неотрывно пялюсь на девчонку, сидящую на полигоне.

Выглядит жалко. И слабая. О, конечно, она слабая. Тело хрупкое, тонкое, воздушное. Но... эти зелёные глазки горят решимостью.

Кому и что она собирается доказывать?

Несмотря на болезненную худобу, девчонка очень красива. Большие зелёные глаза, пухлые розовые губки и тоненький носик. А ещё у неё длинные, пшеничные волосы, спадающие кольцами на спину. Внучка Дарквуда похожа на фею. Не удивительно, что Агнард чуть на двое не порвался, когда она уходила. Хотя Майя говорила, что он ей изменял. Неужели правда?

Хмыкнув, я возвёл глаза к небу.

«Изменять истинной» — такой фразы не существует в природе.

Или существует?

В тысячный раз убеждаюсь в том, что светлые все поголовны больные. Грязь в их крови.