Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 27 – Надежда Соколова

Из мерцающего вихря вышла сначала он сам, затем — пожилая, но невероятно прямая, как жердь, женщина в строгом сером платье, с измерительной лентой на шее и сундучком для инструментов в руках. Ее взгляд, острый и всевидящий, мгновенно окинул полуразрушенные своды, и на лице не дрогнул ни один мускул. А следом за ней, тихо и организованно, словно отлаженный механизм, появилась целая процессия. Десять человек в ливреях темно-синего цвета с серебряным гербом Астаротских. Они несли сундуки, тюки, свертки и даже какие-то странные сверкающие приборы в золоченых футлярах.

Тишина старого замка взорвалась. Но не криками, а деловитым, сдержанным гулом. Слуги, не теряя ни секунды, по одному лишь кивку Дерека разошлись. Несколько человек направились в кухню, двое — осматривать большую столовую, еще трое с вениками, щетками и ведрами принялись за холл. Они работали молча, эффективно, с такой отточенностью движений, которая казалась почти нечеловеческой после неторопливых, основательных методов Ирмы и Якоба.

Ирма вышла на шум, заслонив дверь на кухню своей плотной фигурой. Её желтые глаза сузились до щелочек, следя за каждым движением чужаков. Она не сказала ни слова, но ее молчание было громче любого окрика. Дерек что-то тихо сказал ей, кивнув в сторону прибывших. Ирма, после долгой паузы, медленно кивнула. Она не стала подчиняться — она взяла на себя командование. Её первый приказ, отданный хриплым шепотом самому рослому из слуг, был о горячей воде и пепелище для чистки медной посуды. Она превратилась в мрачного, неуклонного надсмотрщика, следящего, чтобы эти столичные щеголи не сломали ничего из того, что она годами оберегала.

А тем временем Дерек подвел ко мне портниху.

— Мадам Леруа, — представил он. — Лучшая в столице. Ирен, моя невеста.

Мадам Леруа сделала безупречный, но минималистичный реверанс.

— Госпожа. Позвольте выразить восхищение… очарованием этих древних стен. Теперь о деле. — Она открыла свой сундучок, и оттуда, словно магическое сияние, хлынули образцы тканей: тяжелый атлас, воздушныйшелк, серебристая парча, кружево тоньше паутины. — Граф указал, что церемония будет скромной, но платье должно быть достойным вашего нового статуса. Учитывая сроки, мы будем использовать готовую основу, но адаптируем ее под вашу фигуру и вкус. Позвольте приступить к замерам.

Следующий час был для меня сном наяву, полным смущения и странного волнения. Мадам Леруа, с холодными пальцами и горящим взглядом художника, обмеряла меня со всех сторон, заставляя поворачиваться, поднимать руки. Она щупала ткань моего старого платья и цокала языком, обсуждая с собой плотность льна. Она показывала мне эскизы — изысканные, с высокими талиями и длинными рукавами, напоминающие скорее наряды фрейлин, чем пышные свадебные платья с Земли.

— Этот фасон подчеркнет вашу скромность и изящество линий, госпожа, — говорила она, указывая тонкой палочкой на рисунок. — Шелк цвета слоновой кости, вышивка серебряной нитью по подолу и манжетам — достаточно благородно, но без излишней вычурности. Голову покроет фата из этого же кружева.

Я слушала, кивала, трогала невероятно мягкие ткани и чувствовала себя самозванкой. Но когда мадам Леруа, закончив с эскизами, вдруг спросила: «А что бы вы предпочли сами, госпожа? Может, чуть более глухой ворот? Или добавить складку здесь?» — я замерла. Она спрашивала мое мнение. Не Дерека, не правила света, а мое.