Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 25 – Надежда Соколова

Назад дороги не было. Я это поняла еще вчера ночью. Даже если бы я захотела, я не смогла бы теперь оттолкнуть его, не смогла бы вернуться к тому холодному, одинокому существованию. Этот риск, эта головокружительная пропасть между нашими статусами, этот страх перед его сложным миром — все это было уже не важно. Потому что альтернатива — жизнь без этого тепла, без этого понимающего взгляда, без этой твердой руки, нащупавшей мою в холле, — казалась теперь невыносимой.

— Ты советник императора, — сказала я тихо, и мой голос прозвучал чужим. — А я… я даже не могу содержать свой замок без братской милости.

— Ты содержишь его дух, — поправил он резко. — А камни и бревна — дело наживное. У меня есть средства. И, что важнее, есть желание вложить их именно здесь. Сделать это место крепким. Нашим.

Слово «нашим» повисло в воздухе, обжигая и пугая своей простотой.

— Ты не боишься сплетен? Что скажут при дворе?

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья.

— При дворе скажут то, что я позволю им сказать. А если кто-то будет говорить слишком громко… что ж, у меня достаточно власти, чтобы обеспечить нам покой дажездесь. Я устал от их игр, Ирен. Я хочу реальной жизни. С тобой.

Я отпила чаю, но не чувствовала его вкуса. Внутри бушевали противоречия. Но где-то в самой глубине, под всеми страхами, росло тихое, непоколебимое решение. Оно было похоже на тот первый шаг на лед — страшно, но отступать уже поздно.

— Я не знаю, как быть… женой советника императора, — призналась я, глядя на него в упор.

— А я не прошу тебя ею быть, — он отодвинул чашку и протянул руку через стол. Я, после секундного колебания, положила свою ладонь в его. — Будь собой. Будь хозяйкой этого замка. Будь той, кто рассказывает сказки племянникам и смотрит на мир без прикрас. А все остальное… это моя забота. Доверься мне.

Я смотрела на наши соединенные руки — его, сильную, со шрамами, и мою, более тонкую, с мозолями от иглы и работы в огороде. Две такие разные жизни, две такие разные истории. Но в этом прикосновении была странная, нерушимая цельность.

— Хорошо, — выдохнула я, и это было не просто согласие. Это была капитуляция. И обет. — Останься.

Следующие трое суток пролетели в странном, почти нереальном ритме. Это была не буря страсти, а скорее глубокое, тихое погружение в новую реальность. Мы привыкали к присутствию друг друга в каждом моменте дня.

Дерек, отложив свои дорогие камзолы, носил простую одежду, оставленную когда-то каким-то предком, и работал плечом к плечу с Якобом: чинили плетень, укрепляли скрипящие ворота, обследовали кладовые в поисках того, что можно спасти. Я слышала их негромкие голоса со двора, размеренный стук молотка. Он не командовал, а советовался со старым кучером, и тот, сначала настороженно, а потом все охотнее, начинал кивать и что-то объяснять, проводя корявым пальцем по дереву.

Я занималась своими делами, но теперь все было иначе. Приготовление обеда, шитье, даже чтение у камина — все эти действия теперь совершались в осознании, что ты не один. Он мог зайти на кухню, чтобы попросить воды, и его взгляд, теплый и спокойный, на мгновение задерживался на мне. Мы ужинали втроем с Ирмой, и разговор шел о практичных вещах: где лучше поставить новую печь, сколько шкур нужно закупить для утепления спален. Это была не романтика, а строительство фундамента — камень за камнем, день за днем.