Книга Ее бешеные звери, страница 26 – Э. П. Бали

Моя мать родила три помета в своей звериной форме. Такое было немыслимо до того, как Фредрик Ульман, известный биолог, исследователь и фанат львов, заставил это произойти.

Его любимым инструментом был электрошокер для крупного рогатого скота, настроенный на высокое напряжение для взрослых львов и на низкое для новорожденных львят. Его методы работали настолько хорошо, что мы вообще больше не принимали человеческий облик. Но вместо того, чтобы полностью превращать нас в животных, Ульман сохранял наш человеческий разум с помощью своего стиля дрессировки. Электричество в качестве наказания и еда в качестве поощрения.

Нас держали в вольерах на открытом воздухе: родителей — во взрослой клетке, а детей — в клетках для детенышей. Когда мы перестали кормиться из бутылочки, он перевел нас в клетки для подростков.

Ульманы учили детенышей читать, писать и рисовать. Это было частью трюков, которые он заставлял нас показывать туристам, посещавшим «заповедник» дикой природы каждыйдень. Это был один из последних сохранившихся парков такого рода, остальные расформировало правительство в 80-х годах. Но Ульману с его связями и расположением в регионе каким-то образом удалось сохранить своих «питомцев», как он нас называл.

В отличие от других анималия, мы все родились львятами и сразу же были отняты у матери для искусственного вскармливания и дрессировки.

Каждый раз, когда мы перекидывались в наши человеческие формы, нас били током, чтобы заставить перекинуться обратно. Каждый раз, когда мы засыпали и перевоплощались, нас снова били током.

Такого рода тренировки лучше всего действуют на детенышей, но мы взрослели медленнее, чем люди. Большинству из нас потребовалось около четырех лет, чтобы привыкнуть оставаться в кошачьей форме во время сна.

Если бы мы не научились, недостаток сна свел бы нас всех с ума. Те, кто не научился, исчезли.

Всё потому, что Ульман хотел, чтобы мы сохраняли свои человеческие когнитивные функции для представлений, которые он устраивал для туристов. Нам было сложно, но дети легко адаптируются, и мы научились читать, писать и думать, даже находясь в звериной форме.

Двое детей и жена Ульмана помогали нас воспитывать, но его младшая, Скай, питала особую симпатию к детенышам, как это часто бывает у маленьких девочек. Она помогала тренировать нас, используя электронные кнопки, которые при нажатии произносили слова. Мы, детеныши, бегали по арене и обращались к аудитории с помощью этих кнопок. Публика задавала нам глупые вопросы, иногда простые математические уравнения, и мы отвечали.

Они смеялись, они хлопали. Мы возвращались в нашу клетку и делали то же самое на следующий день. Наши родители выполняли другие, более опасные трюки, чтобы привлечь толпу. Раз в неделю Ульман устраивал «Убийственное сафари», во время которого люди разъезжали на грузовиках для сафари и охотились на них с пейнтбольными ружьями. Если в наших родителей попадали, они должны были упасть и притвориться мёртвыми. Тогда мне это казалось забавным. По крайней мере, они могли бегать, в то время как нас, детенышей, держали в маленьких клетках.

Однажды, когда мне было восемь, кто-то из зрителей задал странный вопрос.

— Тебе нравится здесь жить?

К тому возрасту я немного осмелел и сразу же нажал лапой кнопку «нет».