Книга В твой гроб или в мой?, страница 56 – Жаклин Хайд

Царапина болезненно пульсирует от холода, и я задыхаюсь, сжимая кулак и прижимая его к груди.

— Я в порядке. Это всего лишь царапина, — я хмурюсь, глядя на его бледные, застывшие чертылица. — Эй, с тобой все хорошо?

Он притягивает меня ближе, выражение его лица полно беспокойства.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он грубым и глубоким тоном. Даже хрипит, как будто у него затрудненное дыхание. — Глупая женщина, где твои перчатки? — бормочет так тихо, что я едва слышу.

— Ну. Думаю, это просто небольшой порез.

Он раскрывает мою ладонь, и я вздрагиваю, глядя на нее.

— Влад?

Он все еще смотрит на мою руку. Его челюсть сжимается, а лицо словно каменеет. Клянусь, карие глаза вспыхивают странным цветом.

Прежде чем я успеваю спросить его, в чем дело, его губы оказываются на моих. Взрыв обжигающего желания разогревает тело, посылая мурашки по спине. Одно прикосновение, и я хочу так сильно трахнуть его³⁹, чтобы он забыл обо всех женщинах до меня.

Я задыхаюсь, когда его язык облизывает уголок моего рта.

— Обри, — стонет он хриплым от эмоций голосом.

Влад отстраняется, глядя мне в глаза, и мое сердце учащенно стучит в груди. О нет.

Я очень сильно боюсь, что могу влюбиться в этого ворчуна, и это пьянящая смесь удивительного и чертовски пугающего.

Глава 15

ВЛАД

Я в полной заднице. Когда я прижимаюсь губами к мягкой коже ее горла, инстинкты кусать, вгрызаться в плоть и пить кровь поднимают свои уродливые головы.

Прижимая Обри спиной к ближайшему дереву, я крепко целую ее, сплетая языки, и она отвечает со страстью, выбивая воздух из легких.

Аромат крови, витающий в воздухе, пьянит, но когда до меня доносится запах ее возбуждения, он почти ставит меня на колени. Я хочу трахнуть и поглотить ее одновременно, и мне требуется все самообладание, чтобы не поддаться импульсу.

Скользя коленом между ее ног, я стону, а она хнычет и трется о меня, как кошка. Одно только ощущение ее в объятиях пьянит и возбуждает.

— Женщина, ты способна истощить даже терпение святого, — и определенно мое.

Она выгибается навстречу, и ее пальцы сильно тянут меня за волосы, заставляя низко рычать, прежде чем наклонить голову, чтобы глубоко вдохнуть ей в шею. Клыки удлиняются, ее пульс учащается, и мое зрение становится красным. Я зажмуриваюсь, прислушиваясь к обрывистому дыханию. Сосредотачиваюсь на запахе, на том, как хорошо ей в моих объятиях. Мысли замедляются, концентрируясь на воздухе, заполняющем ее легкие, на сердцебиении, которое я никогда не смог бы остановить. Я отказываюсь причинять ей боль.

— Нам нужно возвращаться в замок, — говорю я, когда ее пальцы сжимаются на моем затылке.

Мой контроль едва держится на волоске. Я хочу лизать, кусать, вонзать в нее зубы и никогда не отпускать. Я хотел ее с того момента, как впервые увидел, но не так. Я не стану нападать на нее, как какой-нибудь зверь в лесу.

— Нам обязательно это делать? — спрашивает она, мило надувая губки. — Знаешь, мне было весело.

В обычных условиях не возникло бы вопроса, смогу ли я контролировать себя, даже если бы она истекала кровью на снегу, а я не ел человеческую плоть более полувека. Но это Обри.

— Поблизости волки, и ты истекаешь кровью.

Я ненавижу ложь, но я представляю для нее бóльшую опасность, чем волки.

Ее лицо бледнеет, брови озабоченно хмурятся.