Книга В твой гроб или в мой?, страница 57 – Жаклин Хайд

— Верно. Да, сегодня я не в состоянии отбиваться от волков.

Или в любой другой день.

Я притягиваю ее к себе и держу в колыбели рук.

— И больше никаких падений, — бормочу я, не в силах заставить конечности отпустить ее. Желание защитить непреодолимо.

Она кладет голову мне на плечо, и это действие сбивает меня с ног. Этот человеческий облик проникает в мое холодное, неживое сердце.

Я иду в тишине, прислушиваясь к мягкому дыханию. Ощущение ее в моих объятиях заставляет на мгновение пожалеть, что я не человек, пожелать трахнуть ее тугую пизду прямо здесь, в снегу, как монстр, которым я являюсь, но не кусать ее. Нежное горло слишком манит, и я хочу ее слишком сильно. Я не могу доверять себе.

Она делает со мной нечто такое, чего я не испытывал за долгие годы своего пребывания на этой земле, но, к счастью, желание защитить пересиливает все остальное.

Мой контроль никогда не подвергался такому испытанию, и это мучительно — заставлять себя отстраниться от нее, не зная, что я могу с ней сделать, особенно когда она так охотно идет в мои объятия. Она удивительна. И слишком доверчива для таких, как я.

Кажется, прошел час, и мы наконец добираемся до боковой двери.

— Дойл знает, где хранятся все средства первой помощи. Я ставлю ее на ноги в фойе, намереваясь оставить между нами как можно больше пространства, и указываю на большие двери.

— Осмотри руку. Я поднимусь в твою комнату через минуту.

Она кивает.

— Хорошо, скоро увидимся.

Выражение ее лица озадаченное, и я убегаю, как только Обри уходит в проем.

Меня переполняет отвращение к себе за то, что я не подумал о чем-то подобном. Она могла легко пострадать. Пустота распространяется внутри при этой мысли, и в голове крутятся возможные варианты.

Я запоздало задаюсь вопросом, может ли Фрэнк сварить какое-нибудь зелье, чтобы удержать меня от желания укусить ее. Солнцезащитный крем, кажется, действует эффективно, так почему бы не сделать что-нибудь, что могло бы помешать мне причинить ей боль в будущем? Это потребовало бы от меня признания своей слабости в отношении нее, что повлечет за собой вопросы. Мне придется проявить хитрость на этот счет.

Глубоко дыша вхожу в свой кабинет, наливаю стакан скотча и опрокидываю его в ожидании. Дойл придет. Я знаю, что придет.

Двадцать минут спустя он, наконец, входит в комнату с обеспокоенным видом, и я уже могу сказать, о чем он думает.

— Ты чуть не напал на нее, не так ли? — Дойл вздыхает и сам тянется за графином. — Люди слишком хрупки и легко могут пораниться, а ты десятилетиями не питался.Если бы ты просто держался от нее подальше…

— Ты почувствовал ее запах? — спрашиваю я, гадая, взывает ли она к нему так же, как ко мне. Как я не могу игнорировать аромат и думать о чем-то кроме нее.

Я наблюдаю за тем, как он наклоняет голову в сторону и пожимает плечами. Ублюдок. Я угрожающе рычу, и он вздрагивает. Так и должно быть. Она моя.

— Что прикажешь делать, заткнуть нос? — он морщит его, пока скотч льется в его бокал. — Вы двое заполонили весь замок феромонами.

Я закатываю глаза от отвращения, ярость утихает.

— Хммм. Она была ранена, и все, что я мог сделать, это стоять там как идиот, прежде чем наброситься на нее, как какой-нибудь сексуально озабоченный кобель на гоне. Я должен был лучше контролировать себя.