Книга В твой гроб или в мой?, страница 164 – Жаклин Хайд

— Она просто сногсшибательна, правда? — спрашиваю я подружек невесты Эрики.

Все как одна улыбаются и гогочут, как чокнутая стайка гусей, что недалеко от правды, одна из них вкладывает в руку Эрики огромный бело-желтый букет. Платье кузины традиционного белого цвета с длинным шлейфом, простое и элегантное, волосы свободно ниспадают на спину.

— Просто великолепна, — восхищаются они, и я улыбаюсь шире.

— Я так сожалею о Чеде, Обри. Я знаю, что он изменил тебе, но не смогла уговорить Рэнди исключить его из списка друзей жениха, они знают друг друга целую вечность. Ты понимаешь, да? — Эрика говорит это заговорчески, как будто ее голос не звучит чертовски громко, и она только что не вылила это все⁸⁶присутствующим на свадебной вечеринке.

— Все в порядке, правда, — я и так потратила последний час, убеждая ее, что она прекрасно выглядит, и что нет, я не собираюсь убивать ее из-за Чеда на ее свадьбе. Это не моя свадьба, и единственное, что Чед может заставить меня сейчас почувствовать — это раздражение.

— Смотри!

Я щурюсь от яркости телефона, который она сует мне в лицо. Ох. Я замечаю свое имя и понимаю, что подписчики Чеда и мои ведут словесную перепалку в Интернете. Наверное, я должна была предвидеть, когда она попросила сделать групповое фото.

СМИ могут ненавидеть меня за то, что я разрушила их фантазию о нашей с Чедом свадьбе, но после Румынии я не могу найти в себе сил заботиться о чужом мнении. Мне не следовало приходить.

Мне в руку вкладывают бокал, и я поднимаю взгляд на Бернадетт.

— Ты не улыбаешься. Улыбайся, иначе фотографии будут выглядеть дерьмово, — говорит она с отвратительным оскалом. Она усаживается на одно из белых кресел рядом со мной и ждет. — Не могу поверить, что ради этого побрила свою манду. Утягивающие труселя⁸⁷ скоро меня убьют.

Смех вырывается из груди, и мне приходится бороться с собой, чтобы не пролить вино прямо на платье.

— Берни, — выдыхаю я, ставя стакан на ближайший столик и кашляя.

— Они отвратные, — Берни пожимает плечами и возвращается к разглядыванию женщин, строящих из себя Ангелов Чарли со знаменитого постера. Она съеживается, как будто они прокаженные, и это заразно, хотя вообще так и есть. Если уж на то пошло, все это просто показывает, какое влияние на людей оказывают социальные сети.

— Эй, Обри? — раздается мужской голос в комнате.

При этом звуке женщины дружно ахают и поворачивают головы к двери. Я внутренне стону, когда смотрю на Чеда, стоящего прямо там.

— Хочешь, чтобы я от него избавилась? — бормочет Берни.

Я отмахиваюсь от нее.

— Нет. Все в порядке. Мне все равно нужно подышать свежим воздухом, — я встаю, чтобы уйти, и вкрадчивое лицо Чеда останавливается на мне поверх порхающих женщин, когда я направляюсь к двери. Его каштановые волосы зачесаны наверх и уложены так, как он всегда это делает для больших мероприятий, мальчишеская улыбка на его лице заставляет тошноту подступить к горлу. Я закатываю глаза и протискиваюсь мимо него.

— Уходи, Чед.

— Обри, пожалуйста, —вздыхает он у меня за спиной.

Женщины начинают перешептываться. Только этого не хватало.

Я поворачиваюсь в бежевом, как и все здесь, коридоре, чтобы отчитать его, но кто-то обнимает меня сзади, выбивая дыхание из легких. Знакомый запах матери омывает меня, и я расслабляюсь.