Книга Перепрошит тобой, страница 95 – Жаклин Хайд

Отречение от всех людей стало неизбежным исходом разрушения и опустошения, последовавшего после известия о ее смерти в больнице, что и привело меня к нынешнему затруднительному положению. Быть связанным с одной из них.

Губа кривится в отвращении и вода выплескивается через край, когда я протягиваю руку за гелем для душа с приставного столика. Вполне в духе Одетт — угадать именно то, чего я поклялся никогда не делать, и вынудить меня нарушить слово.

И вот он я, верный своему слову, за сотни лет не допустивший ни единого инцидента с людьми, а теперь крадущийся по собственному дому, стаскиваю у ничего не подозревающей смертной ее гель для душа, как последний мерзавец.

Я открываю бутылочку, и аромат цветков апельсина, наполняющий воздух, заставляет член подпрыгнуть, а все тело замереть.

— Ммм, — громко стону я, глаза почти закатываются от удовольствия, пока я ладонью другой руки сжимаю твердый хер.

Содрогаясь, я раздуваю ноздри и швыряю бутылку на пол. Я не позволю себе опуститься до этого. До бессмысленногозверя, трахающего свою руку под запах ее мыла.

Я провожу ладонями по лицу и с силой зажимаю переносицу.

Раздражение ядовитыми иглами впивается в меня. Я должен выдержать это. Я должен выдержать ее.

Смущенный грубой силой влечения к ней, я чувствую, как мои пальцы жаждут прикоснуться к ней, а уста — вкусить ее. Ее сладкую запретную плоть, самую сладкую из всех, что я когда-либо пробовал.

Я был глупцом, решив прикоснуться к ней в ту первую ночь, с тех пор она терзает меня.

Член пульсирует, напоминая о текущей ситуации, и я понимаю, что схожу с ума от потребности в ней. Я реально в заднице. Что хуже — она уже победила, сама того не зная.

Едва эта мысль проносится в голове, как объект моих мучений и разочарований влетает в ванную, со сморщенным и злым выражением лица. Я хмурюсь, глядя на ее ноги в носках, сжимаю пальцы на краю ванны и осматриваю ее наряд.

Сомневаюсь, что у этой женщины есть хоть один практичный предмет одежды, — мысль приходит, пока я разглядываю ее зеленые леггинсы, греховно облегающие изгибы икр, бедер и задницы, и я сглатываю, видя, как белая короткая майка обнажает часть персиковой кожи мягкого живота, к которому так и хочется прикоснуться.

Она окидывает взглядом ванную, и я быстро двигаюсь, чтобы схватить полотенце и набросить его на бедра, скрывая свою проблему. Она замечает движение, ее зеленые глаза расширяются, когда она наконец находит меня в углу комнаты. Челюсть отвисает, а лицо озаряется восторгом.

— Ну, ну, ну… Боже мой, какой у тебя большой член, — выдыхает она, ее губы расплываются в широкой улыбке.

Она упирает руки в те самые великолепные бедра.

Я стискиваю зубы, мои ноздри раздуваются, я не в силах вымолвить ни слова, лишь наблюдаю и жду, что она сделает дальше.

Хотя вся моя энергия должна была быть исчерпана за последние дни, тонкие нити силы сталкиваются и сливаются внутри, подготавливаясь к брачной связи. Блядь.

Я заставляю себя сохранить спокойное выражение лица, собирая остатки самообладания, хотя одно лишь ее присутствие рушит мой контроль к чертовой матери.

Жар желания взрывается внутри, пальцы впиваются в чугун, и металл поддается, сгибаясь, как жестяная банка, — а она лишь ухмыляется, даже не подозревая, насколько близко подошла к опасности.