Книга Все проклятые королевы, страница 6 – Паула Гальего

— А ваше мнение? — спрашивает Нирида, стоя у неё за спиной. — Вы согласны с ними?

По тону её голоса понятно, что новости не из лучших.

— Врачи опираются на законы природы, — отвечает старуха. — На то, что знают и чему научились, наблюдая за миром. Но есть вещи, которые не видели даже самые опытные из них.

— Можно ли что-то сделать? Я готова заплатить любую цену.

Я смотрю на неё и вижу скорбь в её взгляде, глубокую тревогу, искажающую её лицо.

— Я приму её раны, её боль, если это спасёт ей жизнь, — предлагает она. — Вы, думаю, понимаете, насколько важна принцесса для нас.

И в этот момент я осознаю, что её слова разбивают моё сердце ещё сильнее.

Она хочет спасти не меня, а Лиру.

Я сжимаю глаза крепче, но это лишь вызывает новые ужасы в моём сознании. Я вижу Кириана, стоящего на коленях передо мной, Кириана, использующего последние силы, чтобы подняться и обнажить свой меч. Вижу голову Эриса на земле и своё платье, пропитанное кровью. Почти чувствую, как его пальцы подают мне окровавленную корону и как она тяжелеет на моих висках, когда я решаю её принять. Потом вижу его на земле, едва в сознании, когда кто-то сбивает его ударом с ног, когда кто-то поднимает меч над его головой, и всё погружается во тьму.

— Я понимаю, как важна она, — говорит ведьма. — Именно поэтому я здесь, потому что мы тоже не хотим её смерти; но выне можете принять её раны или её боль. Врачи не лгали, когда сказали, что это чудо и что она уже давно должна была умереть.

Старуха снова укладывает повязки на место, а потом накрывает меня одеялом. Даже при всей её осторожности прикосновение ткани отзывается пронзительной волной боли.

— Должен быть способ.

— Есть лишь один путь к исцелению, и он заключается в том, чтобы повторить то, что остановило кровотечение и продлило её жизнь до этого момента. — Она смотрит на меня, и в её карих глазах сверкает хитрость. — Ты должна вернуться к своей истинной форме, Дочь Мари.

Я сглатываю.

Нирида хмурится.

— О чём она говорит?

Старуха смотрит на меня с любопытством.

— Она знает.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — шепчу я срывающимся, полным ярости голосом.

Однако соргина не отвечает. Она опирается на кровать, чтобы встать, и женщина, что была с ней, тут же отстраняет Нириду, чтобы поддержать её и взять под руку.

— Вы не можете уйти вот так, — говорит Нирида. — Нам нужно, чтобы вы её спасли.

— Она может спасти себя сама, — отвечает та, не оборачиваясь. — С неё не возьмут платы; с нас — да.

— Что это значит? — восклицает Нирида, её глаза покраснели, костяшки побелели. — Вы не можете уйти. Не имеете права!

— Удачи тебе, Нирида. И удачи тебе, Дочь Мари. Грядут перемены, и они потребуют твоих сил.

Я с трудом сдерживаю проклятие. Меня тошнит от этих расплывчатых слов, от намёков, от всех, кто зовёт меня Дочерью Мари…

Нирида снова кричит, идёт за ними, но останавливается в дверях, так и не переступив порога, беспомощная.

Затем она оборачивается ко мне. Стоя у изножья кровати, она смотрит на меня с растерянностью.

— Что она имела в виду, Лира? Ты можешь это остановить? Есть ли что-то, что может тебя спасти?

Спасти Лиру. Спасти её принцессу, ту, что освободит Волков. Королеву Королей, как называл меня Кириан.

Я делаю глубокий вдох. Не знаю, почему ведьма считает, что возвращение к моей истинной форме спасёт меня, но если это даст мне то, чего я хочу, я это сделаю.