Книга Все проклятые королевы, страница 56 – Паула Гальего

Одетт откидывает голову назад, и её стон, полный наслаждения, пробуждает во мне что-то дикое, заставляет каждый нерв в теле петь. Я прижимаюсь к ней бедрами, не осознавая, что делаю, — теряю контроль, утрачиваю всякое чувство меры.

Не знаю, как мне удаётся сохранить хоть каплю ясности, чтобы наклониться к её уху и, не останавливая движения пальцев, прошептать:

— Я обещал, что буду заниматься любовью с тобой на кровати, но не могу сдержать обещание.

— Кириан… — шепчет она, её голос — нежный, мягкий, как сон, который я ждал слишком долго. Это лишает меня последней капли разума.

— Я возьму тебя здесь, — говорю я, шепча прямо в её ухо, вынимая пальцы,чтобы стянуть с неё штаны, расстегнуть свои… — Прямо у этой двери. Если ты позволишь. Если ты захочешь.

Я не обращаю внимания на ремни, на оружие, всё ещё болтающееся у нас на поясе. Времени нет. Я направляю член к её входу и жду.

Её тихий, почти болезненный стон вырывается из груди.

— Кириан, будь ты проклят… Давай уже.

И когда она откидывается назад, выгибается, приглашая меня продолжить, я мягко, осторожно вхожу в неё. Это словно прикосновение к небесам.

Одетт стонет, и напряжение в тот момент, когда я почти полностью выхожу из неё, а затем снова погружаюсь, настолько невыносимо сладкое, что мне приходится на мгновение остановиться.

— Чёрт… — срывается у меня с губ.

— Кириан, не останавливайся, — мурлычет она, и её голос, её шёпот моего имени вынуждает меня вцепиться пальцами в её бёдра, чтобы удержать яростное, требовательное желание.

— Дай мне секунду. — Я упираюсь лбом в её шею и пытаюсь досчитать до трёх. Один, два…

— Кириан… — умоляет она.

Снова её голос, её манера произносить моё имя с такой желанной, опасной интонацией — мелодия, способная разрушить любой самоконтроль.

— К чёрту всех тёмных тварей, Одетт, — рычу я, скользя рукой между её ног.

На этот раз уже она срывается на проклятие, а я снова прикасаюсь к ней, сильнее, упорнее, борясь с инстинктами и желаниями, чтобы хоть немного сдержаться, вернуть крошечную часть утраченной ясности.

Мои пальцы рисуют круги, и я чувствую, как она начинает двигаться в ответ, превращаясь в соблазн, перед которым я больше не могу устоять. Когда контроль возвращается хотя бы на мгновение, я позволяю себе поддаться.

Одной рукой я удерживаю её бедра, другой продолжаю ласкать, проникая в неё вновь, на этот раз глубже, настойчивее. Её тихие, прерывистые слова звучат словно молитва или проклятье.

Я продолжаю, и, будучи уверен, что ей не больно, больше не сдерживаюсь. С силой вхожу в нее, подстраиваясь под ритм её тела, её дыхания, её стонов. Я беру её здесь, у этой двери, пока она не растворяется в моих руках, а я теряюсь вместе с ней.

Медленно я чувствую, как её тело напрягается под моими пальцами, как она выгибается ради меня. Её дыхание становится всё тяжелее, а стоны — всё громче, даже несмотря на то, что она прикусывает нижнюю губу, пытаясь их заглушить. Этот взгляд, останетсясо мной, ещё долго преследуя мои сны.

Я отвечаю ей, вонзая зубы ей в шею, захваченный желанием и полностью потерянный в этом моменте. И тогда я чувствую: её оргазм.

Она шепчет моё имя, когда достигает вершины, и это становится последней искрой для меня. Я прижимаюсь сильнее к ней, двигаясь в последних, резких и необузданных толчках, пока не кончаю сам.