Книга Все проклятые королевы, страница 55 – Паула Гальего

Именно Одетт углубляет поцелуй, двигает бёдрами так, что они идеально соприкасаются с моими. Её тихий, сладкий стон отзывается вибрацией на моих губах и эхом в моей груди, когда она ощущает вставший член на своем животе.

Я не знаю, откуда нахожу в себе силы немного отстраниться, остановить поцелуй и встретиться с её взглядом — ясным, и прекрасным.

— Это ещё больше всё не усложнит?

Всё было бы проще, если бы она решила остаться. Если бы я рассказал ей, что она не обязана помогать нам, и она, несмотря на это, стала бы Королевой Королей, в которой так нуждаются Волки.

— Давай забудем обо всём на несколько мгновений. Я устала так себя чувствовать.

— Так?

— Злость. Грусть. Пустота. — Она качает головой. — Я останусь, я помогу вам, а потом разрушу договор с Тартало. А пока… я не хочу быть больше одна.

Чувство вины пронизывает меня насквозь, когда я понимаю, что это будет не так просто. Даже если мы оба переживем эту войну, даже если Волки победят, я не знаю, как освободить её от этого договора.

Я должен был ей сказать. Признаться прямо сейчас, рискуя потерять её. Но если она уйдёт… если она покинет нас… Я потеряю не только её. Это было бы меньшее из зол. Да, это сломало бы меня, но это был бы её выбор, и я смог бы с этим смириться. Но главное — другое: восстание останется без королевы, война в Эреа лишится поддержки, Волки навсегда окажутся под гнетом Львов, репрессии, пытки и истребление магии продолжатся.

Я проглатываю правду, оставляя эту занозу где-то между рёбрами, потому что Нирида права: я не могу рисковать и позволить ей уйти.

Часть меня, более достойная, знает, что я должен сказать правду, но другая… другая хочет затащить её в постель, стать на колени и поглотить её полностью. И сегодня япозволяю этой части взять верх. Почти слышу насмешливый голос Нириды: «Твоя похоть принимает самые ужасные решения».

Я касаюсь ее лица.

— Ты уверена?

— Поцелуй меня, Кириан, — приказывает она, её голос звучит твёрдо. — Не нарушай своих обещаний.

По телу пробегает сладкая волна удовольствия, вызванная её обжигающим взглядом и губами, которые так явно манят к запретному. Её руки скользят по моей шее, запутываются в волосах на затылке и тянут меня к себе, но я не поддаюсь, не даю ей этого поцелуя.

Схватив её за талию, я резко поворачиваю её так, что она оказывается прижатой к двери, а её бёдра теперь там, где я хочу. Её тихий вздох срывается с губ, она упирается предплечьями в дверь. Я склоняюсь, пальцами убираю волосы с её шеи и оставляю там долгий, горячий поцелуй.

Нет время для размышлений, для выбора между теми сладостными извращениями, о которых я столько раз мечтал. Я просто действую. Моя рука скользит вниз, к её внутренней стороне бедра, и Одетт выгибается навстречу моим прикосновениям, даже несмотря на то, что, между нами, всё ещё слишком много одежды.

Слишком много.

Из груди вырывается почти бессознательное рычание, и я расстёгиваю её штаны, не давая ей возможности двигаться, прижав её к двери. Я чувствую насколько она влажная на моих пальцах, и тёмная, первобытная похоть проходит сквозь меня, шепчет: больше, больше, больше…

Я ласкаю её так, как уже узнал, как ей нравится. Наблюдаю, как она изгибается под моими пальцами, отвечает на прикосновения. Одним пальцем рисую круги. Ещё один. Моя другая рука поднимается к её груди, сжимает её, пока мои пальцы погружаются внутрь неё.