Книга Все проклятые королевы, страница 21 – Паула Гальего

Когти монстра напрягаются, впиваясь в камень.

— Одетта! — реву я, но она меня не слышит.

Она продолжает подниматься всё выше, к существу, которое собирается её уничтожить.

Я бросаюсь вверх по ступеням, перепрыгивая через две за раз, забыв о боли. В груди больше нет ничего, кроме ужаса.

— Одетта!

В темноте неба я замечаю серебристо-алый отблеск, словно улыбку хищника в абсолютной тьме.

Одетта карабкается.

И я — заней.

Она снова падает, и это даёт мне несколько секунд, чтобы сократить расстояние, но мне всё ещё не удаётся её достать.

— Одетта! — кричу я снова, но проклятая буря заглушает мой голос.

Когти тянутся к ней, скользят по камню и земле, издавая жуткий, леденящий душу скрежет. Она, должно быть, под чарами, потому что даже этого не слышит. Всё ещё слепая, она не смотрит на эти когти, на эту ужасную пару рогов и огромную, голодную улыбку, которая терпеливо ждёт, когда она подойдёт чуть ближе, чтобы поглотить её целиком.

Я поднимаюсь всё выше, а она всё ещё продолжает идти, не останавливаясь. Ветер сбивает меня, но её он будто бы не трогает. Она кажется легче, как будто её ведёт что-то невидимое. У меня же ноги становятся свинцовыми, а ладони горят от боли, когда я пытаюсь подтолкнуть себя вверх.

Силы покидают меня. Меня охватывает странное чувство, словно из сна, где ты бежишь, но ноги не слушаются. Я слабею, колени дрожат, и я падаю. Но я не остановлюсь. Никогда.

Один из чудовищных когтей, ближе всего к краю утёса, поднимается с камня, и ужасная улыбка становится ближе. Лица существа я всё ещё не вижу. Глаза сияют, как два светильника, без зрачков — только слепящее сияние, которое ничего не освещает. Рога нависают над Одеттой, как эта когтистая рука, что ищет её.

Мои лёгкие горят, страх льётся холодной волной вдоль позвоночника.

Я кричу изо всех сил, срывая голос, встаю, делаю шаг. Ещё один. Боль разрывает меня, шторм ревёт, или, может быть, это само существо. Возможно, это существо и есть шторм — воплощённый кошмар, созданный из тьмы, чтобы уничтожить всё, что мне дорого.

Одетта оступается, коготь почти достигает её, и я тяну руку.

Я хватаю её за голую лодыжку.

Одетта поворачивается, коготь замирает, а дождь внезапно останавливается в воздухе, капли застывают, между нами.

Её зелёные глаза встречаются с моими, и она смотрит на меня, как будто впервые видит.

Её губы двигаются, произнося что-то, но я не слышу. Ничего не слышу.

Вдруг раздаётся оглушительный треск, словно сама земля раскололась пополам. Я задыхаюсь, и мир становится чёрным.

Когда я очнулся, сердце бешено колотилось, вызывая острые вспышки боли с каждым ударом.

Я ощущаю холод под ногами, мокрую рубашку, прилипшую к телу, ветер, раздувающий мокрые волосы.Но больше всего я ощущаю что-то тёплое и мягкое в своих пальцах. Мои глаза поднимаются к тому, что я сжимаю, будто моя жизнь зависит от этого.

Одетта.

Она стоит на каменной стене сада, её шёлковый халат облепил тело, а на лице застыла гримаса ужаса. Она смотрит на меня с таким же страхом, какой я ощущал секунду назад. Я держу её за лодыжку.

Когда я поднимаю взгляд, я не вижу ни горы, ни рогов, ни когтей, ни жуткой пасти, готовой её проглотить. Только тьма, дождь и шторм.

Она смотрит на меня.

— Он хотел тебя поглотить, — шепчет она, голос её сломан.

Я понимаю, что то, что стекает с её глаз, — это не только дождь.