Книга Все проклятые королевы, страница 208 – Паула Гальего

Эта перспектива пугает.

Я поднимаюсь по ступеням, и, когда прохожу мимо него, Кириан наклоняется к моему уху, шепча:

— Ты потрясающая. Этот наряд только что стал моим любимым.

Он ведёт меня к моему месту рядом с Камиллой и снова наклоняется ближе:

— И я мечтаю его снять.

— Нахал, — шепчу я.

— Ну да. Конечно. — Он ухмыляется, хитро щурясь, и, проводя ладонью по подбородку, снова оценивающе смотрит на меня с головы до ног.

Если Камилла что-то и слышит, то не подаёт виду.

— Пусть те, кто должен заключить связь, встанут друг перед другом, — говорит она.

Она не обращается к зрителям, это не представление. Присутствовать на церемонии разрешили многим, но теперь я понимаю, что обряд — не для них. В её голосе есть интимность, в том, как она обращается к нам четверым.

Нирида и Кириан первыми делают шаг вперёд и встают перед нами. Нирида кладёт ладонь на рукоять меча.

— Связь Биотц — это обет защиты, знак уважения и акт доверия. Дочери Мари, доверяете ли вы тем, кого выбрали для этого ритуала?

— Да, — отвечает Ева.

— Да, — повторяю я.

— Смертные, готовы ли вы нести тяжесть этой связи?

— Да, — торжественно произносит Нирида.

— Да, — говорит Кириан.

— Начнём с вас, — обращается Камилла к ним.

Все — и ведьмы, и воины — замерли в молчании на берегу.

Камилла достаёт небольшой кинжал, искусно украшенный резьбой, и передаёт его Нириде.

Командующая берёт его и протягивает руку Еве, которая без колебаний кладёт свою ладонь в её.

Клинок скользит по тонкой коже, оставляя ровный, чистый порез, пересекающий ладонь Евы по диагонали.

Нирида возвращает кинжал Камилле и протягивает свободную руку. Ева соединяет их ладони.

В тот же миг на руке воительницы появляется точно такой же порез.

— Возьмитесь за руки, — велит Камилла.

Они подчиняются.

Кровь смешивается, стекая по пальцам. Камилла перевязывает их раны лентой цвета стали, той же, что и меч Нириды.

— Для создания связи нужны лишь магия, воля и слово, — напоминает она.

Я вижу, какЕва сглатывает.

— Я этого хочу, — шепчет она.

И я верю ей.

Может быть, она устала терять — как и я. Может быть, она хочет, чтобы кто-то был рядом, кто-то, кому не всё равно. Может быть, она хочет подругу.

— Я тоже, — отвечает Нирида.

Должно быть, это правда, должно быть, это настоящее — каким бы ни был их мотив, пусть даже долг или ответственность, но они хотят этого.

Потому что я вижу это.

Из-под ленты вспыхивает свет, извиваясь по их рукам словно змея.

Яркая вспышка на мгновение ослепляет всех.

— С этого момента, — мягко говорит Камилла, — в ваших сердцах будет звучать два голоса.

Они больше её не слушают.

Даже когда Камилла поворачивается к нам, они всё ещё смотрят друг на друга, переплетая пальцы.

И мне очень хочется спросить, что они чувствуют.

Я скоро узнаю.

Мы повторяем всё: кинжал, порезы, серебристую ленту, что связывает наши руки.

Фонари парят над нашими головами, покачиваясь в такт ночному ветру, подобно мерцающим огням в лесу.

Они отражаются в воде, пока все смотрят на нас.

— Я хочу эту связь, — шепчу я.

— И для меня это честь, — отвечает Кириан.

Из ленты вырвается свет, извиваясь по нашим рукам точно так же, как у Евы и Нириды.

И я чувствую.

Чувствую всё.

Чувствую его.

На странное, растянутое мгновение время замирает.

Я слышу собственное сердце — или его? Или наше?

Оно бьётся в унисон с ночной тьмой, с шёпотом леса, с танцем света в воде и в воздухе.