Книга Все проклятые сны, страница 18 – Паула Гальего

— Почему не попросить три и пожелать еще, не знаю, чего-то важного? — Важнее сладостей? — Например, красивое платье, — возразил он восхищенно. — Или кота. — В смысле кота? — сказал он, умирая со смеху. — Я не спрашивала, но не думаю, что Бреннан позволил бы нам держать его в хижине.

Элиан толкнул меня локтем. — Спроси его. Может, нам и не понадобится гребень в конце концов. — Возможно.

Я улыбнулась. Он улыбнулся. Мы молчали, считая секунды между волнами.

— Лира, — сказал он мне. — Да? — Если бы я нашел гребень, я бы тоже попросил два желания. Я бы пожелал, чтобы ты никогда здесь не оказалась.

Что-то надломилось внутри меня, тончайшая и хрупкая нить, которую я постаралась восстановить как можно скорее, нитка за ниткой, волокно за волокном, пока шрам не стал прочным и я не смогла снова заговорить.

— Спасибо, — сказала я ему.

Мы вернулись в Орден прежде, чем нас хватились.

Мы больше не говорили о гребне Ламии.

Вскоре зимние празднества Львов завладели нашим вниманием настолько, что та ночная вылазка отошла на второй план, обреченная стать смутным воспоминанием, наполовину сном, наполовину реальностью.

Остров Воронов перенял некоторые праздники Львов, ведь знать их обычаи и традиции так, словно мы прожили их сами, было работой каждого, и февраль принес с собой один из наших любимых.

Праздники отсайла. На запретном языке магии отсайла буквально означало «месяц волков». Изначально они проводились в честь Волков, но Львы присвоили их много лет назад, чтобы сакрализировать и превратить в нечто более элегантное и достойное.

Именно эти праздники мы и отмечали: банкеты, танцы, кукольные представления… и свободное время — редкое благо в Ордене.

В ту ночь мы все отправились развлекаться. Даже Бреннан дал нам разрешение.

Был небольшой кукольный спектакль, представление с настоящими актерами и актрисами, уличные танцы и жонглирование огнем. Был ларек с карамельными яблоками для инструкторов, где мы не могли ничего купить, потому что нам не разрешалось иметь деньги, и несколько балаганов, где можно было проверить меткость или выставить свои навыки на суд зрителей в обмен на аплодисментыили свист.

Я какое-то время гуляла с Элианом и Леоном между прилавками, пока первого не позвал кто-то из его друзей — он был популярным парнем, — а второй, пожалуй, слишком увлекся одной из игр. Оставшись одна, я отошла к фонтану на площади, откуда открывался прекрасный вид на палатки, где некоторые демонстрировали свои таланты.

— Наслаждаешься ярмаркой?

Голос Алекса заставил меня вздрогнуть, когда раздался прямо над ухом. Меня немного удивило, что он смог застать меня врасплох; всегда такой резкий и порывистый. Иногда я забывала, что нас всех обучали одним и тем же искусствам, и, хотя его истинная натура была шумной, он мог быть незаметным; куда более незаметным, как он только что доказал.

Я заметила, что его руки не пусты. В одной он держал карамельное яблоко.

— Где ты это взял?

Он поднял яблоко, словно сам не осознавал, что держит его, до этого момента. — В ларьке, — ответил он решительно. Потом улыбнулся: широкой, доброй улыбкой, которую я видела нечасто. — Я принес его, чтобы поделиться с тобой.

У меня вырвался смешок. — Почему?

Он удивился. — В смысле «почему»? — Он протянул мне палочку, чтобы я взяла. — Потому что знаю, что ты любишь сладости и что ты давно их не пробовала.