Книга Все проклятые сны, страница 20 – Паула Гальего

Он снова предложил мне его после еще одного укуса, и прежде чем я успела дотянуться, быстро убрал, наклонился ко мне и украл поцелуй со сладким вкусом карамели.

Порывистым было только начало. Он прижался губами к моим, и когда понял, что я не отстраняюсь, этот порыв стабилизировался. Он сделал шаг ко мне, потом еще один, и одна его рука взяла мое лицо в пальцы.

Я закрыла глаза, когда он приоткрыл губы в приглашении. Он бросил яблоко на землю, и мне было всё равно, даже если я не увижу такого еще много лет. За долю секунды единственным, что имело значение, стали его руки на моей коже, его губы на моих, его горло, издавшее стон, от которого я растаяла.

Несколько парней из Ордена видели, как мы возвращались на ярмарку той ночью вместе, и нам обоим было всё равно. Он ушел, чтобы с кем-то увидеться, а я затерялась среди ларьков, наслаждаясь кукольными театрами, любительскими представлениями и зрелищем студентов, с треском проваливающих испытания на ловкость.

Я вернулась в хижину поздно, когда уже болели ноги и тяжелели веки, а сердце продолжало биться так сильно… настолько, что я подумала: может быть, Алекс захочет побыть со мной еще немного.

Когда я пришла, его там еще не было. Зато Леон и Элиан уже находились внутри хижины; оба стояли в центре комнаты: Леон — уперев руки в бока, а Элиан — скрестив их на груди.

— Привет, — поздоровалась я с ними. Они одарили меня осторожным, немного напряженным взглядом.

Я села на койку, понимая, что с ними что-то происходит, и скрестила ноги в ожидании. — Кто умер?

Они переглянулись. Дерьмо. Что-то действительно случилось.

Леон потер затылок. — Вас видели, — выпалил он быстро, словно срывая пластырь. — Сегодня вечером, на холме перед святилищем.

Я покачала головой, не понимая, к чему такая осторожность. — И?

Они снова переглянулись и тут же отвели глаза, словно пытаясь решить, чья очередь объяснять мне, почему их так глубоко задел поцелуй с товарищем. Нашим наставникам никогда не было дела до того, что мы творим в свободное время. Нас учили так, чтобы мы все осознавали: любые отношения, которые у нас могут возникнуть, всегда будут вторичны.

Первым делом —миссия. Орден. Вороны. И Алекс, и я это понимали. Я не видела ничего плохого в том, чтобы обменяться парой поцелуев, если это ничего не меняло.

Леон хотел что-то сказать, но фыркнул. Элиан открыл рот и замялся. — Мы не говорим, что ты не можешь… Просто… Это твое решение, Лира, но тебе не кажется, что?..

— Тебе не кажется, что ты перешла все границы? — закончил за него Леон чуть громче.

Я скрестила руки на груди, слегка раздраженная. — А вам-то какое дело?

— Никакого, — примирительно ответил Элиан. — На самом деле, никакого. Это твоя жизнь. Ты можешь делать что хочешь, и если он тебе нравится… нам нечего сказать. Просто кажется, что…

— Кажется, будто ты хочешь довести Алекса до гребаного инфаркта, — добавил Леон.

— Да. Не злись, но, может, ты могла бы быть сдержаннее… ради него.

— Что? — Я моргнула. — Ему было всё равно, что нас…

Я не успела ответить, потому что входная дверь распахнулась с неестественной силой. Вошел Алекс, хлопнул дверью так, что петли, должно быть, задрожали, и прошел внутрь, не глядя ни на кого из нас троих. Леону пришлось сделать шаг назад, чтобы тот его не снес.