Книга Все потерянные дочери, страница 58 – Паула Гальего

Его круглые глаза ужасны. В них слишком много человеческого, и именно это делает их чудовищными.

Он бросает Эмбер на пол. Она всё ещё на коленях, пытается зажать раны дрожащими руками. Демон поворачивается к Арлану.

Потому что он знает, чем меня напугать.

Теперь Арлан реагирует. Отползает, пятится, и это даёт мне секунды. Я поднимаюсь, всё ещё кружится голова, хватаю меч, что он выронил, и иду за тварью. Резким движением вонзаю клинок ей в грудь.

Чудовище запрокидывает голову и вопит так громко, что Арлан хватается за уши. Резко разворачивается и пытается ударить меня когтями — но я блокирую магией и снова протыкаю его, на этот раз в живот.

Из ран хлещет чёрная, зловонная жижа. Он смотрит на меня в замешательстве, пятится назад — но я не даю ему уйти.

Поднимаю ладонь, фиксирую его. Чувствую сопротивление. Его магия упирается в мою. Я слаба, но мне нужно всего несколько секунд.

В два шага сближаюсь, поднимаю меч и с единственной мыслью обрушиваю клинок:

Гори.

Я отсекаю ему голову.

Тело твари вспыхивает пламенем — точно так же, как это было в Маледикте. В одно мгновение оно превращается в пепел.

Существо, что пожирало тела снаружи, заворожённо замирает перед огнём, потом переводит взгляд на меня — любопытный, голодный — и срывается с места.

Я должна бы броситься следом, пока оно не ушло. Но понимаю: времени нет.

— Одетт! — пронзительный, надорванный голос возвращает меня в комнату.

Я оборачиваюсь и слышу рыдания, хриплое, сбивчивое дыхание.

Арлан склонился над Эмбер. Поддерживает её голову на коленях, пытается ладонями зажать разорванную плоть.

— Всё хорошо, — бормочет он. — Всё будет хорошо. Держись… держись…

Онв ужасе. Совершенно перепуган. Пальцы дрожат над ранами.

Я опускаюсь рядом. Увидев меня, Арлан тут же отнимает руки.

— Одетт… сделай что-нибудь.

Раны глубокие. Я чувствую магическое давление в самих разрезах, и когда пытаюсь закрыть их, сила дёргает меня, предупреждает: это обойдётся мне слишком дорого.

— Эти порезы… Если я их закрою, я не смогу потом продолжать бой. А их слишком много.

Арлан вцепляется в меня взглядом, умоляющим, отчаянным.

— Пожалуйста. Я не могу его потерять.

Я сглатываю. Киваю — и начинаю лечить.

— Одетт, — зовёт меня не Арлан, а сам Эмбер, едва слышно. — Ты должна знать…

— Ш-ш-ш, — перебивает его Арлан. — Экономь силы.

Её голубые глаза, почти целиком растворившиеся в расширившихся зрачках, ищут мои. Но тут же теряют фокус. Становятся блуждающими.

— Ты всегда… с трудом делала правильный выбор… — шепчет он. По губам струится тонкая нитка крови.

Я должна спешить.

— Эмбер, замолчи, — умоляет Арлан.

— У тебя всегда были проблемы с правилами… — шепчет она дальше.

— Он бредит? — спрашивает Арлан, ошеломлённый. Его руки крепко держат её голову, пока я пытаюсь стянуть края ран, слишком широких, слишком глубоких.

— Арлан, — резко говорю я, — я истощусь. Я не смогу вас больше защитить. Не смогу исцелить других. Не смогу остановить ещё тварей. Ты понимаешь?

— Я защищу тебя, — клянётся он. — Если ты упадёшь, я встану за тебя. Своей жизнью.

И я верю ему. Клянусь всеми созданиями — он бы это сделал.

Но сколько секунд он сможет мне выиграть, даже ценой собственной жизни?

Я ругаюсь, но глотаю сомнения. Это безрассудно. Но я не могу бросить Эмбер. Не тогда, когда Арлан смотрит так. Когда в его глазах я вижу ту же боль, что и сама испытала, потеряв Кириана.