Книга Все потерянные дочери, страница 192 – Паула Гальего

Я нахожу своего командора прислонившейся к каменным перилам лестницы. Снег вокруг неё грязен и истоптан, в нем столько же грязи, сколько крови. Солдаты бродят туда-сюда, такие же измотанные, как и она. Они несут на плечах груз тех, кто сражался против братьев.

Я спешиваюсь, чтобы подойти к ней, когда замечаю, что она не одна. Нирида поднимает голову к Еве, которая делает шаг вперед и встает между её ног. Рукой она гладит её по щеке, и та подается навстречу ласке.

Мне кажется, я слышу на губах ведьмы извинение: «Прости».

Несколько секунд они молчат, лишьсмотрят друг на друга; и в том, как они делят это пространство, есть что-то интимное и личное, что заставляет меня чувствовать себя лишним.

Фырканье лошади настораживает их, и они отстраняются друг от друга так быстро, словно две девчонки, пойманные за поеданием краденых пирожных.

Я иду к ним, и вина тут же исчезает с лица Нириды, уступая место чему-то иному. — Паладин Гауэко. — Она насмехается. У неё тоже голос охрип от дыма бомб.

— Во плоти, — приветствую я, тоже радуясь встрече. Бросаю взгляд на Еву, которая пристально смотрит на меня. — Вы целы? — Более-менее, — отвечает она. — Была бы цела, если бы дала мне вылечить её, — возражает Ева.

Я понимаю, о чем она, проследив за её взглядом. Нирида прижимает руку к боку. Она издает хриплый смешок, переходящий в кашель. — Я не даю тебе лечить меня, потому что ты тоже ранена и слаба, — говорит она ей терпеливо.

У меня такое чувство, что этот спор у них не первый.

— Пустяки. Почти всё зажило, — ворчит она, и её глаза снова настойчиво сканируют меня. — Ты в порядке? — Она ждет кивка. — А Одетт? Где ты её оставил?

Тяжесть её имени на моих плечах куда ощутимее, чем я ожидал. Я чувствую тупую боль в груди, вспоминая последний поцелуй и пронзительную боль, которую он принес с собой.

Я провожу рукой по волосам, ища способ рассказать об этом, и Ева, должно быть, что-то читает в моем выражении лица. — Кириан, — настаивает она. — Я не чувствовала её магии. — Одетт не сражалась.

Нирида невольно выпрямляется, но тут же сгибается пополам. Вспышка боли заставляет её снова прижать руку к боку. Ева бросает на неё предостерегающий взгляд.

— Что-то случилось?

Я оглядываюсь. Подумываю попросить их пойти со мной внутрь, но непреклонный взгляд Евы заставляет меня тут же отбросить эту мысль.

— Вы знаете Ворона по имени Леон? — Да, — отвечает она, и я вижу, как она мгновенно напрягается. — Леон. Один из парней Бреннана, товарищ Одетт. Где, черт возьми, она, Кириан?

— В Сирии, — быстро отвечаю я. Потираю грудь, но это не унимает тупую боль, поселившуюся в ней. — Леон забрал её. Он выдавал себя за Эмбера. Я даже не знаю… не знаю, знали ли мы когда-нибудь настоящего Эмбера. Может, это был он с самого начала.

— Что? — шепчет она. — Что значит «забрал её»? — Она сделала вид, что уходит по собственнойволе. Я не уверен, зачем она это сделала, у нас не было времени поговорить, но могу предположить…

Такая возможность проникнуть в Орден, уничтожить его…

— По собственной воле? — повторяет Нирида. — Расскажи всё с самого начала.

Я вздыхаю, сжимаю челюсти и киваю. Рассказываю им всё, с того момента, как мы поняли предательство Эльбы, и до удара кинжалом, когда они обе опускают взгляд, чтобы найти на моем доспехе напоминание об атаке Одетт.