Книга Клетка для дикой птицы, страница 8 – Брук Фаст

Он был одного роста с Джедом, но Грея никто бы не назвал долговязым: его поношенная рубашка очень понятно обтягивала всё, что скрывалось под ней, так что воображать рельеф мышц не приходилось.

— Держись от него подальше, Грей.

Я с грохотом опустила кружку на стойку и махнула браслетом в сторону Верна, выхватив пинту эля, которую он как раз протягивал другому посетителю. Когда тот выругался мне вслед, я подмигнула и не спеша пересекла таверну к двери, ведущей в заднюю комнату. Грей, конечно, следовал за мной по пятам.

— Хэтти убили на последней охоте, — слова Опал долетели до меня, как только я проскользнула за дверь, и глаза привыкли к полумраку. Она обращалась к жене Эгги, Лории. — Нам нужна замена, если мы вообще надеемся вытащить Кита. Лучше кого-то с боевым опытом, если мы собираемся провести её через Пустоши живой. Кроме лютых условий, до нас дошли слухи о мародёрах, которые обчищают путешественников, а иногда и похищают их.

Я нахмурилась. Попытка перебраться через Пустоши была почти таким же смертным приговором, как и срок в Эндлоке.

Лория перевела взгляд на меня и подняла руку, обрывая Опал на полуслове.

— Запиваешь свои проблемы? — спросила Эгги в повисшей тишине. Чтоне так с этой семьёй и их маниакальным вниманием к тому, сколько я пью?

Эгги сидела во главе длинного стола, затягиваясь из глиняной трубки. Справа от неё — Лория, руки скрещены на груди, глаза сузились, пока она изучала меня. Большинство из дюжины стульев вокруг стола были заняты людьми разных возрастов; пустовали только стул слева от Эгги и место в самом конце стола, куда тут же скользнул Грей.

Горох свечей освещал помещение, окрашивая лица в тёплый оранжевый свет. После комендантского часа, когда электричество отключали на всю ночь, наш сектор, кроме фабрик, работавших круглосуточно, жил при свечах и керосиновых лампах. В Нижнем секторе уровень преступности был самым высоким, и Совет любил использовать это как оправдание для ночного комендантского часа. Говорили, что это «ради нашей безопасности», но на деле — чтобы Средний и Верхний сектора могли тянуть из и без того слабой сети столько энергии, сколько захотят.

Нижний сектор был самым густонаселённым — почти сто тысяч человек, столько же, сколько в Среднем и Верхнем вместе взятых, — но при этом мы занимали самую маленькую часть города, утрамбованные в крошечные домишки, как муравьи в своём муравейнике.

— Нет ничего лучше тёплой кружки эля, чтобы заглушить вину за то, что отправила ещё одного человека на смерть, — я вскинула кружку и жадно сделала большой глоток. К тому же, Джед работал до рассвета. Когда я доплетусь до квартиры, его всё равно не будет, и он не увидит мой помятый вид.

И не осудит меня ещё сильнее.

С того дня, как Джеду исполнилось восемнадцать, его загнали на убойную ночную смену на очистных сооружениях. Платили там меньше крошек со стола, но это было единственное, что нашлось, и у него не было выбора, пока где-то не освободится другое место.

— Он это заслужил, дорогая, — мягко сказала Эгги, заправляя за ухо проседь, выбившуюся из косы. Её загорелое, изборождённое морщинами лицо озарила грустная улыбка. Она уже знала, что я сдала Торина, — у неё люди повсюду. — Иди, садись.

Я послушалась, кивнув остальным членам Коллектива, пока опускалась на стул, и вытащила из кармана сложенный лист пергамента. Переправила его через стол Эгги.