Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 46 – Ника Калиновская

— Живы… — только и выдохнул мужичок.

— Почти, — хрипло ответил я.

Мы погрузили без сознательного Аврона на телегу, сели сами — я, Эйрик, ещё пара мужиков, потерявших больше запала, чем крови. Кости ныли, рука горела. Я осторожно снял куртку и осмотрел рану. Рваная полоска от когтя начинала темнеть, кожа вокруг пошла пятнами. Плохо. Очень плохо.

— Нужно промыть… хоть чем-то… — пробормотал я, уже не к кому конкретно. Слышал себя будто сквозь туман. Всё внутри плыло, каждый толчок колёс отдавался в черепе глухим ударом. Пространство закрутилось, солнце вдруг стало слишком ярким, звуки — будто доносились из глубокой бочки.

— Эй… ты как?

Мне показалось, что кто-то трясёт меня за плечи. Или за ворот. Или просто я качался сам. Я не знал, что происходит, не понимал голосов вокруг. Мир начал медленно тонуть в мягкой, вязкой тьме.

Я не сопротивлялся. Пусть. Потом — разберёмся.

Александра

Я подхватилась чуть ли не с первыми лучами солнца. Быстро оделась, собрала волосы и поспешила вниз — хотелось помочь Орлину с завтраком, почувствовать, что я здесь не просто гостья, а хоть чем-то полезна.

Но стоило мне ступить на первый этаж, как тут же столкнулась с суетящимся туда-сюда стариком. Он будто сам не знал, куда податься: то заглядывал в кухню, то проверял кладовую, то выглядывал во двор. Шаги нервные, движения резкие, и на лице — тревога, которую он явно пытался скрыть.

— Орлин? — окликнула я тихо.

Мужчина вздрогнул, обернулся ко мне, и я сразу поняла — что-то случилось.

— Ах, Александра… — выдохнул он и растерянно провёл рукой по седым волосам. — Господин ушёл ещё до рассвета. Сказал, что вернётся к ужину, велел не переживать.

Он попытался улыбнуться, но вышло как-то блекло. Я почувствовала, как внутри разливается беспокойство, густое, липкое. Казалось бы — он предупредил, пообещал вернуться. Но почему тогда внутри всё сжимается в тревожный ком? Почему ощущение, будто что-то не так, не оставляет ни на секунду?

Мы позавтракали почти в тишине. Бобы, хоть и сдобренные специями, шли как-то тяжело, ложка за ложкой — без особого аппетита. Мой напарник больше ковырялся в тарелке, чем ел, а я и вовсе только машинально жевала, словно пытаясь отвлечься от тревожных мыслей.

Когда посуда была убрана, я, стараясь придать голосу бодрости, предложила:

— А давайте лестницу почистим и перила приведём в порядок? А то скрипят — будто жалуются на свою судьбу.

Но старик только покачал головой, поправляя подбитую жилетку.

— Господин перед уходом велел не усердствовать. Сказал: «Ничего кардинального без меня». Так что пока живём — как есть.

Я пожала плечами. Ну и ладно.

— Тогда может, займёмся крыльцом? Хоть немного приберёмся перед домом. Подметём, кусты подрежем… Пыльно там, как в старом сарае, а зелень вообще вовсю полезла на дорожки.

Орлин хмыкнул, но взгляд его стал мягче.

— Это не внутри, так что, думаю, у Его Светлость не будет в претензий. Дворик, конечно, давно просил к себе внимания.

И вот мы уже вышли на улицу, каждый с инструментом в руках. Хоть что-то полезное — и хоть немного отвлечься.

Мы с Орлином потрудились на славу. Подрезали разросшиеся кусты, аккуратноубрали побуревшие листья, которые за зиму и весну успели устлать землю плотным, унылым ковром. Подмели дорожки, оттащили в сторону гнилые ветки, стряхнули пыль с обветренной скамейки. Возле входа в особняк снова стало видно аккуратную каменную кладку, а зелень перестала лезть под ноги, будто специально стараясь спрятать дом от чужих глаз. Было приятно видеть, как маленькими усилиями мы возвращаем особняку живой облик.