Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 48 – Ника Калиновская

— Ладно, поехали, — пробормотал он, хлопнув себя по коленям. — Сам довезу. Не хватало ещё, чтобы вы тут с копыт сбились.

Пока он готовил повозку, к дому потянулись женщины — его супруга и жёны тех, кто сопровождал меня в походе. В руках у них были мешки: кто с крупой, кто с хлебом, кто с сушёными травами. Заговорили все разом — о благодарности, о долге, о том, что «мы должны хоть как-то помочь». Отмахиваться не было ни сил, ни желания.

— Спасибо… — кивнул я устало, принимая то, что давали, потому что знал — они вкладывали в это всё, что могли.

В повозке было жёстко и трясло, но я откинулся на мешки и закрыл глаза. До дома. Главное — доехать домой. А когда телега наконец свернула с дороги на знакомую узкую тропу, сердце моё сжалось. Я узнал её сразу — она вела к дому, к моему имению, к спокойствию… и, возможно, к беде.

Но спокойствием тут и не пахло. У самого поворотастояла карета. Государственная. Лакированные панели поблёскивали в закатном свете, герб на дверце был безошибочно знаком. Возница на козлах клевал носом, укутанный в плащ, но поводья держал крепко. Спал, как положено тому, кто знает — господа не торопятся.

А вот сами господа, судя по всему, торопились очень даже. Если их не было в карете, значит, они уже внутри. У меня дома. Без предупреждения. Без приглашения.

Беспокойство подскочило к горлу — горячей, липкой волной. Я, не дожидаясь, пока староста остановит повозку, спрыгнул сам. Ноги дрожали, тело ныло, но я почти побежал — насколько позволяла слабость — вперёд, по тропе, к родной калитке. К дому. К тем, кто был там сейчас.

Я едва ухватился за покосившийся столбик, как услышал голоса. Они доносились с крыльца — приглушённые, но резкие. Один из них был сух и надменен, другой — спокойнее, но от этого не менее властный.

Я крепче сжал пальцами дерево и сделал шаг вперёд, в самую гущу надвигающихся событий.

Третий голос принадлежал Орлину. Мой старый слуга держался достойно — говорил спокойно, даже мягко, но в каждом слове чувствовалась внутренняя твёрдость. Он, как всегда, старался быть щитом. Пусть возраст давал о себе знать, но дух его оставался несгибаемым.

— Его Светлость сейчас в отъезде, — сказал он, делая шаг вперёд, чуть выставив локоть, словно прикрывая кого-то за своей спиной. — Что ему передать?

— Передайте ему, что мы забираем незаконно приобретённую рабыню, — с усмешкой бросил один из незваных гостей, невозмутимо поправляя перчатку. — А герцог обязан будет явиться в префектуру Вилантии для выяснения обстоятельств.

В голосе звучала ледяная уверенность. Они чувствовали своё превосходство — за их спинами была система, власть, закон… А за моей — только старая ограда и седой слуга, упрямо стоящий между ними и Александрой.

Но что-то в поведении гостей меня задело. Что-то... вызвало такую злость, что она на мгновение перебила боль в груди и слабость в ногах. Похоже, они забылись. Всё же я герцог. Обедневший. С рухнувшей репутацией и кошельком, в котором звенит только ветер. Но герцог, чёрт бы вас побрал!

И сейчас — впервые за долгие годы — я был готов воспользоваться этим проклятым, тяжёлым, но всё ещё действующим титулом.

— Девушка никуда не пойдёт, — сказал я, стараясь говоритьчётко и уверенно, несмотря на боль в боку и дрожь в ногах. Железная ручка калитки под моей рукой была единственной опорой, но стоять нужно было ровно. С достоинством. Я — герцог. Пусть разорившийся, пусть больше похожий сейчас на больного нищего, чем на вельможу… Но всё ещё герцог, и это, чёрт побери, кое-что значит.