Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 103 – Ника Калиновская

Прежде чем я успел снова открыть рот, Олаф уже ловко распахнул дверь кабинета, схватил меня за локоть и буквально втолкнул внутрь, не обращая ни малейшего внимания на возмущённые взгляды очередников. Я коротко извинился взглядом перед окружающими, но, признаться, особо раскаяния не чувствовал.

— Я подожду тебя внизу, — сказал маркиз, уже отступая за порог. — Не задерживайся. Мне правда есть что тебе рассказать.

Дверь закрылась за ним с мягким щелчком, оставив меня наедине с клерком, который только поднял глаза от бумаг — и явно не ожидал увидеть меня.

Я подошёл к столу, вытянул свёрток бумаг из-за пояса и молча протянул его служащему префектуры. Тот, не особенно спеша, принял документы и привычно отложил в сторону своё перо, продолжая жевать уголок усов. Пока он открывал ящик картотеки, я достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать семнадцать серебряных монет, указанных в полученном бланке. Металл звенел глухо, как удары по внутренней тревоге.

Клерк выудил толстую папку, пробежался по ней глазами и, чуть поджав губы, посмотрел на меня внимательнее,чем хотелось бы. Затем, снова опустив взгляд в бумаги, покачал головой:

— Простите, милорд, но вы не можете оплатить налог на содержание зависимого в текущий момент.

Я замер, всё ещё держа в ладони последнюю, семнадцатую монету.

— Что? Почему? — В голосе прозвучало больше раздражения, чем я рассчитывал показать.

— Потому что у вас не уплачен налог на землю. До тех пор, пока он не будет закрыт, оформление владения рабом невозможно, — спокойно пояснил мужчина, будто читал инструкцию.

Я невольно поморщился. Уже начал что-то возражать, но вовремя вспомнил о грамоте и протянул её:

— Я генерал Долесской кампании. Освобождён от уплаты всех налогов по личной грамоте короля. Вот.

Мой собеседник раскрыл документ, внимательно изучил и даже одобрительно кивнул:

— Всё верно. Освобождены от налогов на срок три года и с прощением прежних долгов... Но прошло уже семь лет.

Я сжал челюсть.

— Четыре года...

— Именно. А налог на землю в вашем районе составляет четыре серебряных монеты в год. Это уже шестнадцать.

Он прикинул что-то на пергаменте, потом добавил:

— Плюс пеня — два серебра и двадцать медяков. Итого: восемнадцать серебряных и двадцать медных. Только после этого сможете перейти к оплате налога на раба.

Я провёл рукой по лицу. В мешочке у меня было всего двадцать одна серебряная монета и тридцать медяков. Из этой суммы восемнадцать серебряных и двадцать медных ушли на уплату налога за землю за четыре года и накопившуюся пеню. Осталось три серебряных и десять медяков.

Этого не хватало даже близко. Для уплаты налога на раба требовалось семнадцать серебряных. А у меня было только три. Недостача — четырнадцать монет. Почти всё, что у меня было в распоряжении с самого начала.

Это уже не «можно одолжить у знакомого» или «как-нибудь наскрести». Это серьёзная сумма. Её так просто не достать, особенно в сжатые сроки. Не для человека, который только-только вернулся из глуши с развалившимся имением и незарегистрированной рабыней на руках.

Я тяжело выдохнул, стискивая зубы.

— У вас будет еще два дня на полную оплату, — монотонно сообщил клерк, даже не взглянув на меня. — До тех пор разрешение на владение рабами выдано не будет.

Вот и всё. Стучи — не стучи, а ответа все равно не будет. Пока не найду эти четырнадцать монет, я дажене смогу официально забрать Александру из-под надзора. А это означало, что она останется под временной юрисдикцией префектуры. С их порядками. С их стражей.