Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 100 – Ника Калиновская

Затем я подошёл к старому буфету, где под одной из досок хранился тайник. Потайная ниша щёлкнула, открывая крохотный отсек. Внутри лежали три серебряных монеты и горсть меди — тридцать медяков, если быть точным. Это был весь мой личный капитал. Я пересчиталих привычным жестом. Потом достал мешочек с серебром, полученным от барона Рауди и маркизы Луарийской — восемнадцать монет. Вместе — двадцать одна. Этого должно хватить.

Семнадцать серебряных монет — так указано в бланке — составлял налог за владение рабыней. Именно из-за этой бумаги всё и завертелось. Меня втянули в историю, из которой выбраться будет непросто. Но выбора у меня не было — долг надо было закрыть.

Оставшихся денег, возможно, хватит на то, чтобы заглянуть с Александрой в лавку. Пусть выберет себе что-то из одежды — хотя бы одну вещь. Я думаю, девушка заслужила хоть что-то приятное после всего, через что она прошла. Я пересчитал монеты, убрал их в поясной мешочек и направился вниз. Ступени мягко скрипели под ногами. В окна уже пробивался утренний свет — тусклый, рассеянный, но живой, наполняющий дом ощущением начала.

Возле входной двери меня ждал знакомый возница — тот самый, что привозил меня вчера от соседей. Он лениво пританцовывал на месте, перекидывая в руках старую шляпу, но при виде меня тут же расправил плечи.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Подумал, может, вам и сегодня дорога предстоит, — кивнул он с улыбкой. — Лошадей запряг с самого утра. Жена с ребятами во дворе — кусты, клумбы, забор, всё облагородить хотят. Сказала, пока живём здесь, надо, чтобы всё было как у людей.

Я невольно улыбнулся — в его словах чувствовалась простая, но крепкая забота. Хорошие люди. Без лишних слов мы направились к телеге, стоявшей у ворот. И тут нас окликнули. К нам быстрым шагом подходил староста деревни — сухощавый мужчина с цепким взглядом. Он выглядел взволнованным, но при этом решительным, будто давно всё обдумал.

— Господин Виери, — начал он, остановившись рядом. — Простите, что с утра пораньше, но у меня к вам есть одно... неожиданное предложение. У нас с людьми тут мысль вышла, — начал староста, почесав затылок, будто стеснялся, — может, и поспешная, но... раз уж мы все равно сейчас закончили свои работы, не разрешите ли земли у опушки — те, что к востоку от оврага — под посадки расчистить? Земля там, вроде, плодородная. Сами бы всё сделали — и пахоту, и посев. Урожай готовы делить: вам — десятина, как положено, и часть на налог, остальное — на прокорм.

Я нахмурился. Вроде бы разумно… Но неожиданно. Я только вроде как ожил и началразбираться с поместьем, а тут уже разговоры о посадках, налогах, расчистке земли.

— К середине лета движемся, — продолжил староста, заметив мою паузу. — Если поторопиться, успеем быстрорастущие бобовые пустить и немного зерна на корм. Осенью, глядишь, что-то и соберём. А если зиму переживём — так и под озимую впрок землю подгоним. Люди у нас работящие, много не просим. Да и, глядишь, если сойдётся, кто-то из молодых тут рядом осесть захочет...

Я перевёл взгляд в сторону поместья. Всё ещё полуразрушенное, но уже наполняется жизнью. В саду жена возницы и ещё пара женщин разметали свежие листья, выпрямляли поломанные заборины, а кто-то тащил колышки и верёвку, может, под грядки? Территория, кажется, действительно оживала.