Книга Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе, страница 42 – Молли Винтер

— Эй, красавчик, твои глаза — как звезды, а моя молодость всего до утра, так что давай не тратить время на болтовню! Покажи-ка, на что способен твой темперамент веселого разгульного человека. Я готова разгореться, как костер в твоих объятиях, и не только потанцевать! — кричала она, подмигивая так откровенно, что парень покраснел, а остальные веселые кочевники расхохотались, хлопая в ладоши.

— Детка, с такими формами, как у меня сейчас, я могу устроить тебе ночь, которую ты не забудешь, — добавила она, кружась в танце и прижимаясь ближе, с блеском в глазах, полным похоти и безрассудства. Веселые кочевники сначала опешили от такой прямолинейности, но потом втянули ее в свой вихрь — она топала ногами, виляла бедрами, даже попыталась станцевать на столе, распевая что-то про "свободу и горячие ночи до утра".

Я наблюдала с края луга, чувствуя смесь ужаса и любопытства — эта "бунтарка" была отвязнее, чем все мои полеты на метле вместе взятые, с их кувырками, падениями и случайными приземлениями в кустах с колючками. Но я не улетела сразу: страх, что Хильда в своем новом, гиперактивном состоянии натворит бед и ей понадобится помощь, заставил меня остаться. Я подобралась ближе и спряталась в тени деревьев, чувствуя себя как шпионка-неумеха, и проследила за ней до утра, грызя ногти и молясь, чтобы она не сожгла деревню или не устроила оргию с целым мужским табором.

Хильда, не теряя времени, выбрала себе "жертву" — молодого веселого парня с темными кудрями и улыбкой, которая обещала приключения. Она затащила его за руку, хихикая: "Пошли ко мне, жеребец! Я покажу тебе весь свой опыт!" Они исчезли в направлении ее хижины, до утра оставалось не так уж и долго, я осталась, краснея в кустах, слышала обрывки: голоса, крики, смех и что-то про его "ого-гонь". Ночь прошла в этом ритме — скрип кровати, приглушенные отзвуки голосов и, наверное, парочка сломанных пружин. Я сидела, как на иголках, размышляя: "А если действие мази спадет посреди… дела? Это будет апокалипсис для его психики!"

На утро, когда первые лучи солнца пробились сквозь туман, мазь наконец иссякла. Дверь хижины распахнулась, и оттуда вылетелтот самый парень — полуголый, с дикими глазами, крича от ужаса: "Демон! Ведьма! Она… она превратилась в бабку! Аааа!" Он мчался по деревне, спотыкаясь о кур и размахивая руками, как будто отгонял призраков. За ним вышла Хильда — уже в своем прежнем обличии: сгорбленная, морщинистая, с седыми волосами в беспорядке и легкой сонливостью в глазах. Она почесала голову, зевнула и проворчала: "Эх, старость не радость… Но ночь была что надо. Жаль, парнишка такой нервный попался — чуть не обделался от вида моих “сокровищ” в оригинале." Неиссякаемая энергия исчезла вместе с молодостью, оставив только воспоминания, синяки на бедрах и, наверное, легкое помутнение от "отвязной" ночи — плюс историю, которую молодой веселый путешественник будет рассказывать у костра с дрожью в голосе.

Довольная исходом с Хильдой — она хотя бы не сожгла деревню в порыве юношеского бунта, — я летела обратно к хижине Яры, чувствуя легкий ветерок в волосах и редкое для меня ощущение успеха. Метла послушно скользила над лесной тропой, а в голове крутились мысли о вчерашней доставке. Интересно, как там семейство Бриар? — подумала я вдруг, замедляя полет. — Зелье проявления сработало? Они отметили свою юбилейную годовщину миром или опять поссорились? Может, стоит глянуть одним глазком — чисто из любопытства, чтобы убедиться, что все в порядке.