Книга Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе, страница 21 – Молли Винтер

Я огляделась, и хижина в ответ тихо, глубоко жужжала, словно огромный добродушный шмель. Кажется, это было одобрением — гул стал теплее, и воздух вокруг меня тоже слегка потеплел, как от дружеского объятия.

— А кроме нас с моим пушистым циником, — Яра кивнула на Жнеца, который уже устроился на лежанке и лениво вылизывал лапу, — здесь есть еще кое-кто. Не такие большие и заметные, но тоже считаются членами семьи. Эй, команда! У нас новенькая! Представляйтесь!

Наступила тишина. Я напряглась, ожидая чего-то эпичного — может, вспышек магии или фанфар? Но вместо этого из-за печки раздалось шуршание, и на пол выкатился небольшой, лохматый клубочек пыли. Он покатился ко мне, остановился в метре и… чихнул. Из облачка пыли проступили две блестящие бусинки-глазки и длинный розовый хвостик, который вилял, как радостный щенок.

— Это Пыльник, — представила Яра. — Домовой, насколько я могу судить. Неразговорчивый, но незаменимый уборщик. Очень стеснительный.

Пыльник смущенно завертелся на месте, подняв новое облачко пыли, и вдруг подкатился ближе, осторожно коснувшись моей ноги. Я замерла, но он просто… почистил мою юбку, смахнув грязь с дороги. Затем, довольный, завертелся и юркнул обратно за печку, оставив после себя идеально чистый пол в том месте, где стоял.

— Да, он скромняга, — вздохнула Яра. — Но без него тут был бы полный хаос. А иногда он даже рисует узоры на окнах — для нашего настроения.

Тут мое внимание привлекло движение на одной из верхних полок. Среди банок с сушенымижабрами и крыльями летучих мышей сидела удивительно упитанная сова с большими, круглыми очками на клюве. Она внимательно изучала толстый фолиант, держа его в лапах, и вдруг перелистнула страницу клювом, издав довольное уханье.

— А это — Умник, — сказала Яра. — Наша библиотечная сова. Читает все подряд. От трактатов по алхимии до бульварных романов. Иногда по ночам цитирует Шекспира. Очень драматично.

Сова — Умник — подняла на меня взгляд поверх очков, кивнула с видом заправского академика и вдруг ухнула: "Быть или не быть — вот в чем вопрос!" Затем снова углубилась в чтение, но не раньше, чем подмигнула мне одним глазом. Я не удержалась и улыбнулась — это было забавно и неожиданно мило.

— И конечно же, нельзя не представить нашу приму, — Яра с некоторой торжественностью указала на старую, покосившуюся метлу, прислонившуюся в углу. — Это Метла. Да, с большой буквы. Она не просто инструмент. Она — личность. С характером. Очень, о-о-очень строптивым характером.

Метла в ответ дернула ручкой и издала звук, похожий на скептическое фырканье. Вдруг она оторвалась от стены, взлетела на пару сантиметров и… легонько ткнула меня в бок, словно проверяя на прочность. Я ойкнула и отскочила, но метла вернулась на место, довольная своей шалостью.

— Она не каждому дается, — пояснил Жнец, не открывая глаз. — Меня, например, она до сих пор сбрасывает. Говорит, я слишком когтистый балласт. А тебя, похоже, тестирует — значит, интересно.

— А… а кто это? — я указала на большой глиняный кувшин в темном углу. Из его горлышка доносилось тихое, размеренное бульканье, и вдруг из него вылетел пузырек, который лопнул с легким "поп!", выпустив аромат свежей мяты.

— А, это Буля, — улыбнулась Яра. — Дух болотных газов и тихих брожений. Отличный собеседник, если тебе нужно выговориться. Он никогда не перебивает. И иногда выдает довольно философские пузыри. Правда, пахнут они порой весьма специфически.