Книга Волк и дикий цветок, страница 160 – Элла Филдс

Я сдержалась и не стала спорить, что теперь все будет иначе.

Зачем ему знать, что я больше не собиралась строить все свое существование вокруг кого-то одного. Что я была намерена жить, как сама того пожелаю, и благодарить звезды, что могу делать это рядом со своей половинкой.

– Я знаю, что ты меня любила, – произнес Рорн, когда тишина стала слишком громкой. – Знаю, потому что месяцами наблюдал, как эта любовь вытекала из тебя по капле, пока не иссякла, и я никак не мог это остановить. Не сумел… – Он сжал корону. – Не сумел ее сохранить.

У меня тут же хлынули слезы.

Пора было уходить.

Мне следовало уйти – но я понятия не имела, как попрощаться. Не могла найти слов для прощания с тем, кто, как мне когда-то казалось, никогда не исчезнет из моей жизни.

И пока с каждойсекундой становилось все холоднее, а солнце садилось ниже и ниже, я думала, что так, наверное, к лучшему. Поэтому я просто прошептала:

– Обязательно сражайся, Рорн. За свое и своих. За Карельду и Гельвекта. За свой народ и свою жизнь.

Наконец я шагнула к двери.

Он схватил меня, развернул обратно и прижал к груди.

Так крепко, что мне показалось, будто он уже никогда не отпустит. Сдавшись, я обняла Рорна в ответ и тогда ощутила ее – пронзившую его безмолвную муку.

– Цветик, я не могу. Как я вообще должен… – Сдавленные слова перешли в стон.

Дрожащими руками Рорн обхватил мое лицо и прижался влажными губами ко лбу.

Несколько рвущих сердце мгновений он вдыхал мой запах, а потом сунул корону мне в руки и заставил себя отступить.

– Уходи, – приказал Рорн, повернувшись ко мне спиной. – Уходи, пока я не послал их всех в задницу, потому что выбрал тебя.

Покачнувшись, не в силах ничего разглядеть сквозь слезы, я схватилась за дверной косяк.

– Потому что ты – мой выбор, Астрантия, – прохрипел Рорн.

Даже если бы я и могла хоть что-то вымолвить, я все равно не знала, что сказать, поэтому заставила себя уйти. Заставила себя спуститься по лестнице, чувствуя, как слова Рорна западают мне в самую душу.

Рорн действительно считал, что делал все это ради меня. Я начала задыхаться, так что пришлось опереться о стену около входа в свою мастерскую. Рорн вел себя извращенно и жестоко, но искренне верил, что старается ради моего блага.

Корона в руке казалась непомерно тяжелой. Сердце в груди – тоже.

Он хотел, чтобы я оставила ее себе. А я не могла. Не могла забрать с собой ничего из этой жизни, если и правда решилась на такой шаг. Я быстро вытерла щеки, но совсем скоро сдалась, потому что слезы все лились и лились. Прислонившись спиной к камню, я сползла на пол и прикусила пальцы, чтобы не издавать звуков.

Я поступала правильно – но это вовсе не означало, что мне было легко.

Через несколько минут я спустилась в покои Карельды.

Она отозвалась после первого же стука. Изумленно распахнула глаза, увидев меня, и поднялась с кровати.

– Прощу прощения, моя королева. Я не сразу поняла, что это вы.

Я улыбнулась Гельвекту. Малыш клал виноградины на пол и давил их миской.

Потом я шмыгнула носом и жестом попросила Карельду сесть обратно.

– Я больше не королева.

Я закрыла дверь, чтобы Гельвект не ускользнулна лестницу.

– Именно поэтому я и пришла, – продолжила я, протягивая Карельде корону. – Она принадлежит тебе.

– Вы плачете, – выдохнула Карельда, глядя то на корону, то на меня, и на ее лице отразилось смятение. – Вы и правда прощаетесь?