Книга Энчантра, страница 154 – Кейли Смит

Женевьева поддела сургуч ногтем и развернула плотный пергамент. Почерк — изящный, с изогнутыми завитками — был до боли знаком. Точно такой же, как на том проклятом, зачарованном приглашении. Но внизу стояла вовсе не подпись Баррингтона Сильвера.

Ровингтон.

Как только она прочла это имя, по спине пробежал холодок. Реакция была настолько сильной, что она отшатнулась и села на край кровати. Затем, не дыша, принялась жадно читать.

Дорогая Женевьева,

Ты не знаешь меня, но я очень хорошо знаю тебя. Уверен, ты уже бесишься от нетерпения из-за того, что эту историю тебе придётся узнавать по письмам.

Так и было.

Наверняка каждое твоё предложение сейчас заканчивается вопросительным знаком.

Попадание в точку.

И, несмотря на твою близость к миру паранормального, ты, скорее всего, сочтёшь историю, которую я собираюсь рассказать, совершенно невозможной. Но уверяю тебя — каждое слово в ней правда. А правда между нами — вещь особенная. Ты скоро это поймёшь.

С чего бы начать?

С самого начала.

И он начал.

Глава 47. ПЕРЕПИСКА

Их история приходила к ней волнами — как цвета весны и знойное лето в Луизиане.

Но воспоминания — нет.

В первые недели Женевьева каждый день ждала прихода почты, срывая сургуч с конвертов ещё до того, как они касались пола на крыльце, жадно вчитываясь в строки о времени, проведённом в Энчантре, и жестокой игре, в которую им пришлось играть. Сначала её захватило то, как он умел писать о ней — будто знал каждую грань, каждую её мысль. Хотя она не помнила даже их встречи.

Но к концу июня в её сердце поселился страх. Это произошло после того письма, в котором он поведал ей о сути их отношений. Об их вынужденном браке. С тех пор каждый новый конверт казался ей ударом в живот. Она надеялась, что с каждым новым письмом память начнёт складываться, как мозаика, и она снова почувствует себя целой. Но с каждым фрагментом повествования в ней лишь нарастало разъедающее чувство утраты.

Женевьева не чувствовала ни любви, ни даже надежды по отношению к таинственному незнакомцу, присылающему письма — её мужу. Как бы ей этого ни хотелось. А ей хотелось. Отчаянно. Ради него — ведь, судя по всему, она любила его настолько, что позволила убить себя, лишь бы спасти его семью. Но и ради себя — потому что кошмары о Фэрроу вернулись.

Сейчас она лежала в постели, хотя часы давно перевалили за полдень, ожидая нового письма. Последнего. Так он сказал.

— Виви? — донёсся голос Офелии снизу.

Женевьева сжала веки, прежде чем подняться с кровати и спуститься по лестнице. В холле она увидела, как Салем передаёт Офи недовольного Поу, и та, улыбаясь, чешет кота за ухом. Затем Салем медленно наклоняется и целует её в губы.

Женевьева откашлялась:

— Ты звала?

Офелия отстранилась от Салема и протянула руку. В ней был свёрток.

— Только что пришло, — сказала она.

Посылка была подписана его рукой, но на ощупь — гораздо плотнее обычных писем. Женевьева разорвала обёртку и сразу поняла почему. Внутри лежала небольшая чёрная коробочка и очередноеписьмо. Офелия с Салемом обменялись вопросительным взглядом, пока Женевьева открывала коробку первой.

На подложке покоился золотой браслет с гравировкой: свет — там, где ты.

Женевьева с трудом сглотнула.

Затем она развернула письмо.

Дорогая Женевьева,

Финальная часть нашей истории — это момент, когда всё пошло наперекосяк. Когда Нокс понял, что Принц Дьяволов действительно связан с твоей сестрой, он отчаянно захотел подчинить тебя. И именно это сделало его уязвимым.