Книга Безрассудная, страница 42 – Лорен Робертс

Мои губы еще горят от ее прикосновения, а руки дрожат от ее близости. Я вздыхаю, потрясенный собственными действиями. Пораженный тем, что нашел способ оправдать их, и тем, что она хотела этого не меньше, чем я.

Это была ненависть, но это случилось.

Я поднимаю глаза и вижу ее, казалось бы, невозмутимую. Она снова скрывает лицо и волосы под платком.

— Мы договорились? — спокойно спрашивает она, будто между нами ничего не изменилось. И действительно, ничего не изменилось. Она по-прежнему моя цель, а я по-прежнему ее чудовище. То, что произошло между нами,и тогда, и сейчас, — всего лишь ошибка. Сбой в рассудке. Искра между двумя незнакомцами в ночи.

Но когда она поворачивает лицо к лучам лунного света, льющимся со звездного неба, я вижу девушку, которая меня погубила. Те самые черты лица, которые я держал в своих руках, веснушки, которые я пересчитал десятки раз.

Руки, что пронзили мечом грудь короля, а кинжалом — его горло.

И теперь я больше не могу притворяться.

Я натягиваю бандану и направляюсь к краю крыши.

— Договорились.

Толпа расступается, создавая проход к клетке.

Она опередила меня и первой добралась до подвала, хотя практически спрыгнула с крыши, чтобы сбежать от меня. Я неторопливо прогуливаюсь внутри, не сводя с нее взгляда через проволочную клетку, хотя она смотрит куда угодно, только не на меня.

Как только дверь за мной закрывается, раздаются крики. Люди уже делают ставки на исход поединка, выкрикивая, как им кажется, слова поддержки в адрес своего бойца.

Она не теряет времени и начинает кружить вокруг меня. Это уже не та девушка, которую я целовал на крыше, и такое ощущение, будто мы встречаемся в первый раз. Хотя такое публичное воссоединение, где мы оба скрываем свои лица, далеко не идеально.

Мы медленно кружим друг вокруг друга, и каждый из нас пытается предугадать движение другого. Слова застревают у меня в горле, я не могу сказать ничего, что стоило бы недель молчания между нами. Потому что то, что произошло на крыше, едва ли можно назвать воссоединением. Едва ли можно вообще считать чем-то значимым.

— Это заняло у тебя много времени, Пламя. — ее слова пропитаны горьким весельем и лишены всех эмоций, которые мы оставили на крыше.

Отлично. Мы ведем себя как обычно. Как враги.

— Что, — спрашиваю я, — найти тебя или прийти в себя?

— Ну, очевидно, ты еще не пришел в себя, учитывая, что ступил на этот ринг. Со мной внутри. — ее опущенные руки подрагивают, явно желая врезать мне по лицу.

Я почти смеюсь.

— Я мог бы сказать тебе то же самое, Тень. — мой голос понижается до шепота, и я не уверен, что она услышит его сквозь шум толпы, но знаю, что мои глаза говорят это громко. — Или мне лучше сказать, Серебряная Спасительница?

— Следил бы ты за своим языком, принц. — по ее глазам я понимаю, что она улыбается. — Если, конечно, не хочешь его проглотить.

— Ты репетировала эту фразу? — протягиваю я. — На случай, когда я неизбежно найду тебя? Или ты…

Ее кулак резко врезается мне в челюсть.

У меня нет времени среагировать, увернуться, сделать что-либо, кроме как принять удар, от которого моя голова резко откидывается в сторону.

— Нет, — мило отвечает она, — но я репетировала это.

Я сплевываю кровь на ковер, вызывая рев толпы.

— Похоже, мне не придется напоминать тебе, как правильно бить. Снова.