Книга Бесстрашная, страница 249 – Лорен Робертс

Мы поняли: Китт умирал задолго до того, как забыл увернуться от удара брата. Целители не смогли его спасти, и внезапно все обрело смысл, когда мы узнали об ограничениях Элиты. Его тело отторгало новую дозу Чумы. Это было лишь вопросом времени, когда болезнь разрушит все, чем он был.

В бесконечных промежутках скорби мы часами сидели в кабинете, не сводя глаз с каждой вещи, оставленной им без изменений. Все, кроме заляпанного ковра, осталось нетронутым. Джакс и Энди сидели с нами, временами молча, а иногда предаваясь воспоминаниям. Их рассказы сливались один в другой, оставляя на губах короткие, но теплые улыбки.

А это уже что-то.

На пятый день пустота в глазах Кая чуть отступила. Но мы все еще держались друг за друга, как и все предыдущие дни. И, отстранившись, он запечатлел мягкие слова благодарности прямо на моей коже.

— Спасибо, Пэй. За все.

Я могла только грустно улыбнуться.

— Это больше не удивляет меня, когда ты так говоришь.

— Хорошо, — его нос коснулся моего. — Я хочу, чтобы ты настолько привыкла к моей благодарности, что тебе это надоело.

В ту ночь я сняла обручальное кольцо с пальца.

А на шестой день после смерти Китта мы прочли его письма.

Глава семьдесят первая

Кай

Грязь размазывается по моему вспотевшему лицу.

Лопата скользит в руках, вонзая занозы в ладони. Сумерки опускаются за покачивающимися ветвями ивы, пока я выкапываю небольшую яму среди ее корней. Рядом скапливается свежая земля; с каждым взмахом лопаты всплывают воспоминания.

Китт был со мной, когда я в последний раз копал могилу под этим деревом. Он стоял рядом, с лопатой в руке, а его перепачканное лицо было точной копией моего. Мы вспоминали Аву, пока наш смех не сменился слезами.

Ава.

Ее смерть — дело рук человека, которого я звал «отцом». Все из-за жадности Эдрика Эйзера к власти. Он убил мою сестру дозой Чумы. Он убил моего брата жаждой величия.

В глазах рябит. Я моргаю, отгоняя гнев, горе и желание самому лечь в эту могилу.

Мой брат.

Мой брат.

Мой брат мертв.

Лопата выскальзывает из пальцев и падает на гору земли. Колени вязнут во влажной траве, плечи дрожат под тяжестью горя.

Его письма еще свежи в моей памяти, каждое — как удар в живот перед завтраком. Меня не было рядом, чтобы защитить его от собственных мыслей, от стремления к величию, что поглотило его целиком. Он разрушался у меня на глазах, рвался по швам под гнетом чего-то более зловещего, чем тяготы королевской власти.

Я вспоминаю о странном изменении в его силе и проклинаю себя за то, что проигнорировал это. Способность Китта была первой, которую я почувствовал. Она была настолько знакомой, что я мог ощутить ее вкус на языке, — и все же, я подвел его.

Он стал пешкой в чужой игре, и я должна была узнать себя в его взгляде.

Он принял Чуму, чтобы стать кем-то бо́льшим. А меня не было рядом, чтобы сказать ему, что его и без того достаточно.

Я слышу шаги позади. Она хотела, чтобы я их услышал.

Знакомое тепло ее объятий обвивает меня сзади, склеивая осколки того, кем я стал. Я смотрю на неглубокую могилу и позволяю слезе скатиться из моих стеклянных глаз.

Его больше нет.

Его больше нет.

— Я здесь, — шепчет она мне в ухо. — Я c тобой.

Я медленно разворачиваюсь в ее объятиях, глядя, как ее прекрасное лицо появляется передо мной. Глаза Пэйдин полны слез, как и последние несколько дней. Из-за меня. Она не может так скорбеть по человеку, который хотел ее убить. Нет, эта боль — из-за меня.