Книга Бесстрашная, страница 252 – Лорен Робертс

С досадой я вытираю слезы, наполнившие глаза.

— Ничего. Прости. Это же должно быть развлечением для тебя, а…

— Поговори со мной, Пэй, — настаивает Кай. Он забирает лук из моей вспотевшей руки и бросает его в сторону.

Я качаю головой.

— Просто… Я ненавижу тот факт, что он ненавидел меня.

— Он не ненавидел. Он был не в себе, а ты просто… — Его серые глаза опускаются. — Стояла у него на пути.

То гложущее онемение, которое я подавляла последние дни, вырывается наружу.

— Я заботилась о нем. И все это моя вина…

— Нет. Мы читали его письма. — Кай сжимает мои руки. — Ты знаешь, что он написал в исследовании. Здесь нет твоей вины. Китт был болен. И физически, и психически. Он просто хотел доказать свою значимость. — Его голос становится все грубее с каждым словом. — Я заставил его чувствовать это? Почему он подхватил Чуму? Неужели он думал, что я хочу от него чего-то большего?

— Нет, Кай. — Я пресекаю опасную мысль, не давая ей пустить корни. — Он хотел быть рядом с тобой, потому что ты никогда не заставлял его чувствовать себя жалким. Ты — лучшее что было в его жизни. Ты был якорем, за который он держался.

— Китт был хорошим братом, — бормочет Кай. — Не я.

— Хороший. Плохой. — Я пожимаю плечами. — Мы все лишь тени того, во что верим.

Кай болезненно усмехается.

— Китт, без сомнения, во что-то верил.

— А ты? — я подталкиваю. — Во что верит будущий король Илии?

Он задумывается на мгновение.

— В неизбежное. В тебя. — Его пальцы щекочут мою щеку, пока она заправляет прядь за мое ухо. — Думаю, в Доре мы ошиблись. Это ты — Пламя. А я… Я — Тень, падающая к твоим ногам.

Позже мы выпускаем оставшиесястрелы в мишень.

Неудивительно, что я радуюсь своей предсказуемой победе.

Аккуратно мы навещаем ивовое дерево и тех, кто покоится под ним.

И, надо признать, мне не удается отвлечь Кая от смерти Китта.

И, по глупости, один поэт говорит мне, что я всегда его отвлекаю.

Глава семьдесят третья

Кай

Когда корону возложили на мою голову, под моими ногтями все еще была земля.

Это серебряное сплетение стали, острое и закрученное, сверкает среди моих черных волос.

Золотая корона Китта осталась с ним и по-прежнему нежно покоится на его лбу под сенью ивы.

Я смотрю на двор с того самого возвышения, на котором когда-то стоял мой брат. Но, как ни странно, я больше не чувствую его отсутствия. Нет, он стоит рядом со мной, его теплая рука лежит на моем плече, а улыбка проникает в самую мою душу.

Из Силовика я превратился в короля. Из монстра — в невиновного.

— Я продолжу дело, начатое моим братом, — сообщаю я двору, пусть они и не знали его истинных замыслов. И никогда не узнают. У меня есть обещание, которое нужно сдержать.

Мой первый указ тверд и непоколебим:

— Наши границы останутся открытыми. Обычным вновь будут рады в нашем городе. Вместе мы восстановим Илию, как и желал Китт. — Я сглатываю ком в горле. — И его будут помнить, как величайшего короля в нашей истории.

По тронному залу эхом разносятся аплодисменты, но я смотрю только на нее. Спускаюсь со сцены, проталкиваясь сквозь толпу, пока не встречаю ту единственную, которую действительно хочу назвать своей.

Я беру Пэйдин за руку и вывожу за ворота замка, во внутренний двор. Незабудки на клумбе у лестницы все еще цветут. Они такие же как и тот цветок, что я заправил ей за ухо давным-давно. Я с радостью снова повторяю это действие и сейчас.