Книга Игра одиннадцати, страница 62 – Амалия Лик

Я сама не писала ему и не звонила. Такие были условия. Но отвечать на его вызовы должна была без промедлений. Он ненавидел ждать. Я ни на что и никогда не претендовала и почти ничего не просила. Безвольная, безропотная, всем довольная, вечно счастливая. Вот какая я была с ним в самом начале. Даже не с ним, а скорее при нем.

Иногда, лежа на верхнем ярусе кровати, я подумывала написать ему, что все кончено. А потом смотрела на новые часы, портал, на ароматы, кремы, лайнеры, украшения, лежавшие теперь на моей тумбе, на новые наряды, которые я заказывала на его байты. И тогда я закрывала глаза и молилась, чтобы он сам вновь написал мне или позвонил.

Спустя полгода наши встречи и байты в электронном кошельке вошли в привычку. Иногда мне все еще хотелось других отношений, парня, которого бы я любила, но это могло подождать. Я стала увереннее вести себя с ним, иногда что-то просила, а иногда выуживала лаской. И все чаще мне требовалось внимание, его внимание. Может, я влюбилась. А может, мне хотелось верить, что я влюбилась, чтобы не чувствовать осадка, который, как накипь, скапливался во мне после каждой нашей встречи.

Так прошло еще несколько месяцев, и я стала от него зависима. Мне не хотелось гулять с подругами, сидеть за монитором, рыская в сети, блуждать по виртуальным магазинам, покупая очередную ненужную вещь. Я желала быть с ним рядом, где угодно и когда угодно. Ждала каждого его звонка и сообщения. Теперь только он приносил мне чувство счастья и наполненности несмотря ни на что.

Но его отношение ко мне с каждой нашей встречей становилось все холоднее. Виктор все реже спускался с Острова. По крайней мере ко мне. Больше он не смотрел на меня с жаждой, не обнимал, не целовал. И вот прошла бесконечная неделя с тех пор, как он перестал мне звонить и писать. Целыми днями я не находила себе места, постоянно теребила часы, перебирала наряды в поисках того, что сделает меня желанной. Но писать и звонить ему я не решалась. Как-то раз написалаему, когда он был не на поверхности. Потом неделю не выходила из комнаты, залечивая фиолетовый синяк под глазом. Он сказал, что любит только послушных девочек. Сумасбродки же должны нести наказание. И я вынесла. Больше правил я не нарушала. Я очень быстро усваивала уроки, которые он мне давал.

«И ради этого умер Сергей? Вот чем эта якобы подсказка может мне помочь? Где чертова карта?» – подумала Ева, перечитывая сообщение на часах.

Она уже раз пять закрыла и открыла его, все еще надеясь, что навигатор еще загружается. Но его просто не было. В письме была ссылка на другую страницу, но там требовалось ввести какой-то пароль. Она попробовала писать слова «карта», «пароль», «Ева», «участник» и еще несколько нелепых вариантов, но это не сработало.

– Карта, карта, карта. Где же ты, карта? – произносила Ева вслух.

Посмотрела вверх на ветки, которые словно хватались друг за друга своими корявыми, длинными, острыми пальцами. Она вернула взгляд на часы, не дававшие никаких ответов, покрутила головой, ища невидимые подсказки.

– Эй, ребята? Где чертова карта? – крикнула она дерзко, и ее голос разлетелся между деревьями и эхом разошелся по лесу.

«Нужно просто идти, рано или поздно я выйду куда-нибудь. Домик ко мне сам не придет», – размышляла Ева.